Укротитель из Птероцирка
16.04.2013 в 16:16
Пишет Sandrous:МОНЯ!!!!! *___*
Экиму СаймонEkimmu. (не успокоенная душа)
Nosferatu (не мертвый)
Я никогда не задумывался о смерти как о том, что неминуемо произойдет с каждым из нас. Мне эта тема всегда казалась страшной и, даже, немного скучной. Поэтому я отложил её в долгий ящик (может, приоткрою лет, этак, в восемьдесят). Я не верил ни в реинкарнацию, ни в бога, ни в вечную пустоту после смерти. Наверное, для такого человека как я это было нормально. На своем коротком веку я уже пережил сестру и мать. После их кончины я относился к смерти очень пренебрежительно. За что и поплатился.
Ну, что же – коротко обо мне? Типичный неудачник, самый обычный школьник-«среднячок» , немного меланхоличен и замкнут в себе. Так бы и остался одиночкой, если бы в шестом классе у меня не появился друг. Мэтью Фрэндом. Вот такой вот единственный, лучший и, как оказалось, последний друг. Что еще о себе рассказывать? В моём случае о себе много не расскажешь. Глупо и бессмысленно прожил жизнь. Кроме смертей сестры и матери в неё не происходило ничего значительного. Хорошего – так вообще по пальцам пересчитать, плохого – чередами, но всё по мелочам. Единственное большое происшествие в моей жизни – это мой отец. И кто бы знал, что смерть меняет не только отношение живого к умершему, но и отношение умершего к ненавистному живому?
В жизни моей мне почти не приходилось выбирать. Что будешь – яблоко или апельсин? Какие обои хочешь – зеленые или синие? Когда пойдешь гулять – в шесть или в восемь?
Где были все эти вопросы? Зря вы не задавали их мне. Теперь вот права выбора исключительно на мне. И решать я буду не только за себя, но и за вас.
«Посмотреть на себя со стороны? Только через мой труп!»
Свет бил мне в глаза так, словно веки и не были закрыты. К яркому освещению лампочки еще присоединялись и редкие лучи солнца. От небесного светила не спасали даже, пусть и кое-как убранные, плотные синие шторы.
Я лежал на полу в школьной форме, подобравшись поближе к батарее. Кроме меня на полу лежало еще довольно много вещей. Некоторые, подобно сотовому телефону или плееру, довольно дорогие. Другие, как тетради, карандаши и предметы одежды – дешевле. Но здесь на полу у них у всех были одни и те же привилегии. Совершенно одинаковая судьба превратить чистую опрятную комнату в помещение, обитающее по принципу полного беспорядка. Лично мне больше нравилось называть это «творческим» или «рабочим» беспорядком. Как-то более обоснованно, что ли. Словно называясь иначе этот бардак имел больше прав на существование. Но так казалось только мне. Отец же орал, что мне нужно немедленно убраться.
Поперек меня лежит собака. Огромная белая псина, лохматой своей мордой похожая на овчарку, а ярко-голубыми глазами указывая на родство хаски. Нашли мы её ещё щенком. В тот день мы (я, тогда еще живая Стэйси и отец) приезжали на кладбище к маме. На поминки. Была холодная зима в тот год. А этот крупный милый щенок сидел, прижавшись боком к холодной стене часовни. Мягкий мех её, как и сейчас, сливался со снегом, почти ничем не выдавая себя. Разве что виднелись из этой белой пушистой массы глаза – два грустных сапфира. Мы и не замечали её, пока отец не захотел зайти, купить свечей в церковную лавку. Стоило ему приблизиться к щенку, тот с искренней радостью побежал к нему, взглядом выдавая всё своё добродушное сердце. Может, потому что щенок нашелся именно в тот день, может потому что глаза у него были голубые, как у мамы, может, потому что отец просто хотел как-то отвлечься от трагедии, не знаю, но он тут же пошел опрашивать всех местных. Почти полчаса ходил с расспросами по кладбищу, убеждался, что щенок «ничейный». Убедился, забрал.
Это мы только сначала думали, что собака не вырастет крупной. Ошиблись. Раза в три ошиблись. Назвали в мамину честь – «Сара». Вернее, отец назвал. Назвал, полюбовался и все обязанности переложил на меня. Я всё время ругался, почему не на Стэйси? Мы с сестрой были близнецами. Но дружить не умели совсем. Постоянно ругались, доставали друг друга, подставляли, как только возможно. Но я в меньшей степени. Стэйси, видимо, достался темперамент в двойной форме – свой собственный и почти полноценный мой. Потому что я всегда был более уравновешенным, спокойным и беспристрастным. Родителям, а особенно отцу, было плевать на отношения у нас с сестрой. Проблемы всегда в его глазах решались легко. Что бы не случилось – без суда и разбора орали на меня. «ты же мужчина! Как у тебя только смелости хватает обвинить в чем-то свою сестру?!» - кричал он в дни особенно сильных моих ссор с сестрой. А Стэйси, несомненно, пользовалась этим. Поначалу я на неё обижался, потом перестал обращать внимания. А теперь даже виню себя. За что? За то, что не смог найти с ней общего языка. С самым близким мне человеком. С самым родным, самым одинаковым. С моим зеркалом в ярком обличии. Время утекло, дало мне понять, что всё это было глупым и лишним. Сестра мертва. А мне попросту стыдно за глупые ссоры, чьим виновником был даже не я, а она. Стыдно…
Да, Сара вообще любила лечь поперек меня. Скинуть меня с постели, поспать на моих покоях минут десять и виновато перебраться обратно на пол. Бессмертная собачья логика.
Лениво попытался повернуться на бок. Вес собаки не позволил и мне осталось обреченно зевать сквозь сон. Сара преданно смотрела в едва продирающиеся глаза хозяина. И это было непросто взгляд, а невинный, почти молящий голодный взгляд. Любой человек невольно умилился бы от такого зрелища и пожалел бы собаку, одарив её щедрым поглаживанием за ухом. Но я был окован знанием прошедших лет, тверже к этому взгляду и понимал свою собаку как никто другой. Она просто просит есть. Корыстное создание. А ведь отец её уже кормил. Это я по запаху из пасти понял. Секундочку. Уже кормил? Сколько это сейчас времени….
Собака завиляла хвостом, словно услышав мои мысли и чуя надвигающуюся панику, припала брюхом к полу и стала расталкивать меня носом.
-Са-а-а-а-а-ра-а-а-а-а! – болезненно простонал я, стараясь отгородиться руками от большой бестолковой головы собаки. Та вскочила на лапы и кинулась в мои объятия. По крайней мере, она, видимо, считала, что я безумно рад её появлению и страстно желаю обнять её. Как вы поняли – зря она так считала.
Каким-то чудом отпинавшись от пса, я посмотрел на настенные часы. Стрелки гордо показывали без пяти десять. Неожиданно… Неужели я уже на пол часа проспал второй урок? Я почувствовал бесконечное раздражение к самому себе. Обреченно выдохнул. Не первый раз я просыпаю урок. Не так это было бы страшно, ведь можно прийти к третьему уроку, да только подкралась мысль, что отец приходит сегодня домой к половине одиннадцатого. И мысль была здравой и куда более уверенной, чем какие-либо до этого. Сегодня среда. В половину одиннадцатого нам привозят корм для Сары.
Вот черт. И дома, главное, не останешься. Отец меня убьет, если увидит. Поверьте, он способен это и в прямом значении исполнить. За «неудовлетворительно» по алгебре мне чуть челюсть не вывихнули парой увесистых пощечин. До сих пор у меня красуется синяк на скуле.
Как бы то ни было – собака не гуляла, портфель пуст, а времени мало.
Я вскочил на ноги с такой прытью, словно не спал пару минут назад, а готовился к эстафете, и побежал на кухню. То было небольшое уютное помещение, потерявшее своё прямое назначение. После смерти мамы и сестры, здесь еда бывает очень редко. Мне денег не доверяют, поэтому приходится питаться чем попало. А «попало» здесь абсолютное ничего. Сейчас на столе стоял стакан с водой. И… как бы выразиться? Больше у нас еды и нет. Отец питается на работе, реже – в ресторанах со своими сотрудниками. Про меня речи и не шло. Про меня отец забыл. На меня ему не хватало и времени и денег.
«Залез» в шкаф, уже надеясь на сухие макароны, рис или ещё какую-нибудь крупу. Недавно я практиковал манную крупу с сахаром. Было не шибко вкусно, но есть хотелось слишком сильно, чтобы этому противостоять. На верхней полке отыскалась, пусть и безнадежно зачерствевшая, половинка белого батона. Положил её на стол и пустился в поиски ножа. Данного холодного терзателя продуктов я так и не нашел. Зато, пока я был занят поисками, Сара стащила со стола хлеб. Не брезгуя его черствостью, она буквально проглотила его, оставляя на полу приличную кучку мелких крошек. Умница, собачка. В такие моменты я терял всякую любовь к животным, принимая на плечи лишь огромную долю злости ко всем голодным живым тварям.
Несомненно, я накричал на собаку. Оборался всеми известными словами, хотя понимал, что вина в этом, по большей части, моя. Но нельзя и оспорить тот факт, что эта собака ест всё, что только можно переварить (а порой и то, что не очень можно переварить), и это бесит. Позже, поостынув, я извинился перед ней, но мысленно, ибо, накричавшись, я побежал собирать портфель и более-менее приводить себя в порядок.
Во двор я выбежал как ошпаренный. Даже не сразу понял – закрыл я дверь в квартиру или нет? Солнце, недавно жестоко прожигающее мои сонные глаза, уже успело окончательно завеситься серыми осеними тучами и обозначить всю погоду на сегодня. «Прохладно, переменные осадки» - вспомнились мне вчерашние слова из передачи прогноза погоды, доходившие тихим голосом диктора из комнаты отца. Типичный октябрь. И переменные осадки оказались такими…переменными, что вся одежда у меня в секунду вымокла. Черные брюки, жилетка и пиджак, белая рубашка: вся одежда стала казаться тяжелее, неудобнее и холоднее, пропитавшись дождевой водой. С каждым шагом под этими «переменными осадками» я становился всё больше похож на мальчика-идиота, который только что во всей своей одежде прыгнул в озеро. Но мне было некогда думать о прохожих. Я бежал дворами, грязными тропинками через газоны, лишь бы побыстрее добраться к школе. Еще от пятиминутного бега по лужам туфли так забавно и «приятно» стали похлюпывать. Замечательный денек! Не обошлось и без ветра. Сильные, леденящие порывы казались еще холоднее из-за мокрой одежды. И всё это было таким шквалом неудач для меня. А сейчас я понимаю, как это было глупо. Потому что это было далеко не самое страшное, что произошло со мной.
Пробежав добрых десять минут, когда до школы было рукой подать, я внезапно остановился. За спиной как-то очень отдаленно я слышал звуки проезжающих по перекрестку машин. Светофор мерными сипловатыми гудками противно оповещал об окончании движения пешеходов. Раньше этот звук заставил бы меня поежиться и сбить с мыслей. Но даже если бы сейчас упал Армагеддон, меня бы это никак не отвлекло от одного единственного понимания. Я забыл дома портфель. Это Вам уже совсем не Копенгаген.
Я достал из кармана телефон и коротко посмотрел на время. Еще двадцать с лишним минут до урока. Сейчас, должно быть, большая перемена? Потом алгебра. Алгебру ведет директор. Если меня не будет на алгебре – то будет звонок отцу. Алгебру лучше не пропускать. Если очень постараться, можно успеть сбегать за портфелем. Отец придет домой совсем скоро. Но, опять же, если поторопиться…
-Да какого лешего такой неудачный день?! – не выдерживал и крикнул я в пустоту. На меня толком никто и не обернулся. Людей на улице почти не было.
Какая выразительная фраза. Верх литературного языка. Знал бы я заранее, что больше никогда не заговорю, придумал бы что-нибудь более эпичное.
Я резко развернулся на каблуках и понесся через дорогу. Поскользнулся, боковым зрением замечая несущуюся на меня «ауди», но по инерции ноги несут меня дальше. Водитель резко вывернул машину и, раньше, чем я хоть что-то успел сообразить по поводу произошедшего, со свистом пронесся мимо меня. Я облегченно вздохнул и побежал дальше, улыбаясь от зуба до зуба. Ну, хоть что-то счастливое в этой жизни. Выжил и ладно.
Но улыбка тут же сползла. Оглушительный рев тормозов и громкий тяжелый сигнал автомобиля внезапно заставили меня остановиться.
Я обернулся. На моём лице отразилось всё. И страх, и непонимание, и какая-то перекошенная безумная улыбка. Два слепящих луча от больших фар с каждой долей секунды были всё ближе. А я не мог совершенно ничего с этим поделать. Помню лишь то, что мне всё никак не удавалось разглядеть номеров грузовика…
Машина приближалась вечность. Я о стольком успел подумать! А на деле бежала лишь тысячная доля секунды, неподвластная движениям человеческого тела. На кромке моего сознания бродила мысль, что если я сейчас не убегу, то будет очень не хорошо. Единственная здравая из всех. И самая невозможная. Но тело застыло. Словно кто-то сказал мне: « не смей шевелиться, хуже будет!». И этим «кто-то» являлось ни что иное, как время, отведенное на мою глупую жизнь. Я и не шевелюсь. Зачем? И вот я слился со светом фар, почувствовал удар. Но боли не последовало. Наверное, он всё же успел затормозить.
Я не чувствовал земли. Время замерло передо мной. Весь мир замер. А я висел в воздухе, как-то нелепо изогнувшись, и смотрел на небо. Застыли прозрачные капли. Бурные тучи показались мне какой-то неестественной фотографией. Я улыбнулся. Но уже не испуганно. Искренне улыбнулся. Всё, оказывается, было так глупо. Глупо плакать. Глупо смеяться. Глупо дружить и разговаривать. Глупо думать. А главное, всё было куда глупее, чем даже могло казаться. Потому что каждое мгновение моей жизни было непримечательным и скудным.
Я даже элементарных вещей за свою жизнь не сделал. Не получил ни одной пятерки за контрольную. Но сейчас, застряв в этом бесконтрольном времени, я действительно принял для себя все ценности жизни. Как всё легко! Вот будет следующая контрольная, напишу на «пять»! Да что там сложного в этой учебе? Абсолютно ничего! И вообще, займусь спортом! Бегом, например.
Откуда такие мысли? Я не знаю…
Перед тем как упасть на дорогу, я успел скользнуть взглядом по перекрестку. Тело, подобно тряпичной кукле, безвольно рухнуло на мокрый асфальт. Еще пол метра меня вертело по асфальту, стирая кожу со щек, лба, шеи, путая всю картину в один огромный водоворот неясных силуэтов.
Но скоро суета вокруг прекратилась. Пару секунд я лежал так, бессмысленно уставившись в колеса грузовика, и понимал, что тот вовсе не останавливал движения. Я не смог издать ни звука. Многотонный железный монстр переехал моё недвижное тело, и словно со стороны я услышал, как под этим чудовищным действом хрустят кости. Такое хрупкое тело. Как я раньше себе всё не переломал? Если бог и есть, то скелет человеку он придумал точно с модели карточного домика.
Я увидел чьи-то ноги. Синие джинсы, дорогие кроссовки. Человек опускается на колени. Совершенно пьяное, полускрытое за капюшоном олимпийки лицо обернулось на меня. Незнакомец криво ухмыльнулся, и два его пальца закрыли мои глаза.
Я вскрикнул.
Но звука не было.
Страшно.
***
…Он сел на колено, почтительно склоняя голову и упирая взгляд в пол. Длинные волосы скрывали Его глаза, но он знал – Аргалу не обязательно что-то видеть, чтобы убеждаться в этом.
-Долгого века Вам, охотник тьмы, - тихо, но слышимо для всех присутствующих в зале произнес Он.
- Встречных ветров, - должно ответил всевластный правитель Аргал столь же тихо. И от почти шепчущего голоса Властелина Некромантии всё вокруг замирало. Эхом пронеслась вся мудрость веков и сила всех душ этого мира. Даже Он невольно вздрогнул, продолжая смотреть в черный глянцевый пол.
-Ты слышал знамение? – голос Аргала вновь заставил присутствующих в зале внутренне затрепетать перед бесконечной властью.
-Несомненно, ваше Высочество, – он пожимает плечами. - Оно имеет какое-то отношение ко мне?
-Прямое. – Аргал глубоко вздохнул. - Я вижу, ты не нуждаешься в излишних объяснениях.
Он невольно ухмыльнулся. Встал с колена и с легкой надменностью заглянул в глаза великого Аргала.
-Верно, сир, - немного едким тоном согласился он. Аргал лишь коротко кивнул, едва заметно улыбнувшись в ответ уголками губ.
Он отвесил поклон, при этом сделав какие-то вычурные манерные жесты-махи руками, что выглядело даже пренебрежительно.
Пара слуг и простые шаманы давно лишились бы своих душ за такую интонацию в обращении к великому правителю, за насмешливые поклоны, словно кричащие «а почему бы вам самому не показать, как правильно надо кланяться?». Но только не Он. Он знал что Ему дозволено немного больше, чем остальным. И знал границы. Ходить на краю острого лезвия повиновения всегда доставляло Ему удовольствие. И, как видно, раз Он очередной раз выходит из зала Аргала с высокомерной улыбкой на устах, Ему еще ни разу не приходилось соскальзывать с этого узкого пути.
Он покинул зал, словив на себе ещё пару испепеляющих взглядов стражей. Чужая зависть Его, порой, раздражала.
***
Я открыл глаза только через два часа. Я отлично чувствовал время. С точностью до секунды. Вот только увиденное мной удивило меня больше, чем внезапно появившаяся чуткость ко времени.
Это был лес. Большой смешанный лес, нетронутый человеком. Листва еще довольно пышными нарядами украшала полуголые ветки, почти закрывая от меня темное, усеянное хмурыми облаками небо. Земля была уютно присыпана опавшей листвой.
Я сидел на толстом стволе сломленной во время давнишней грозы сосне. Упав, это дерево подогнуло под себя несколько юных кленов, не давая им шанса вырасти в большие, величественные деревья. Почему-то, я нашел это жестоким и несправедливым. Немного непривычно было принимать такое для себя. Раньше я на такое внимания не обращал. Сейчас же это выглядело для меня важным.
Передо мной стоял запыхавшийся мужчина. Спортивные брюки, дорогие кеды, олимпийка….Вся его одежда была запачкана в грязи и в чем-то еще. Я бы предположил, что это краска. Но чутье верно натолкнуло меня на мысль – это кровь. Мне не пришлось сомневаться в собственных догадках. Именно этот мужчина сбил меня двумя часами ранее.
В руках у него была лопата. В метре от него лежало нечто не очень крупное и окровавленное. Прямо у его ног была неглубокая яма. Ругнувшись, сплюнув прямо на бездыханную тушу, мужчина продолжил копать. Меня от этого передернуло. Отвратительное зрелище. И раньше, чем я успел что-то вымолвить, меня попросту осенило, что чего-то я не могу вспомнить. Чего-то важного. Что-то не беру в счет. Игнорирую какой-то очень важный факт…
Водитель, что-то напевая фальшивым сиплым от сигарет и перепитого алкоголя голосом, продолжал копать, то и дело кидая проклятия и пиная окровавленное тело. Как будто совесть его от этого станет чище, а душу, что и так была изрядно подорвано пьяной жизнью, как-то успокоит. Но от размышлений мне не стало легче. И приступы отвращения накатывали на меня всё чаще. Едва только я вновь проскользил взглядом по трупу, пришлось резко отвернуться, чтобы успокоить подступившую тошноту.
-Тебе его жалко? – поинтересовался кто-то рядом. Мне не показалось это внезапным, просто внезапно я понял, что не обращал внимания на третьего персонажа, по какой-то, должно быть, случайности, оказавшегося вместе с нами. Но я невольно вздрогнул, удивившись, что кому-то удалось отвлечь меня от размышлений
Я кивнул. Слова были пустыми. И искать подходящие, чтобы согласиться – было пустой затратой времени.
-Бедный труп. Какая вульгарность по отношению к погибшему, – словно передразнивая мои мысли, фальшиво посочувствовал тот же голос. В нём явно слышалось издевательство. – Нет, чтобы просто в могилочку закопать. Так еще и пинает. Ай-ай-ай.
Я презрительно выдохнул на эти слова. Мне сейчас совершенно не интересно чужое мнение. Особенно то, которое абсолютно разнится с моим. Мне надо только вспомнить. Только вспомнить что-то очень ценное.
Мужик в это время успел спеть пару песен, вспотев, стащить с себя олимпийку и кинуть её на лицо трупу с неясными словами, отдаленно напомнившими мне: « Ну ты и урод. Мать родная не узнает».
-Я смотрю, ты чем-то озадачен, - вновь донеслось рядом, - Если что-то хочешь вспомнить, просто подумай, как ты здесь оказался и после чего?
Я хотел, было, что-то возразить и сказать, что в чужих советах не нуждаюсь, как внезапно осознал, насколько важный момент я старался не замечать в последние несколько минут! Судорожно начал вспоминать минувшие события. Я почти задыхался от страха, который во мне вскипал, но только стоит мне дойти до «начала», чем я сейчас считал тот момент, когда я очнулся, и всё терялось. Отчего страх становился совершенно необъяснимым.
Как-то же я здесь очутился. Не могло не быть ничего «до»! Неспроста я сидел здесь и наблюдал за пьяным мужчиной. И должна же быть причина тому, что он меня не трогает. Как я здесь оказался? Как? Может, меня привезли? Точно. Меня привезли. Зачем? Кто?
-Уже неплохо, - как-то ободряюще поддакивает голос. И почему я не умею отличать обычную фразу от саркастической?
Мужик горланил одну из самых известных песен Стинга-старшего, в такт словам махая лопатой, и я вновь обратился к своим раздумьям.
Так. Как я оказался здесь, я относительно помню. Зачем – останется тайной. А вот «после чего» и «кто»? В этом вопросе, пусть и издевательском, скрыт намек. После чего? Что-то произошло и после этого…
Я вздрогнул. С безумным криком слетел со ствола и ударился спиной о какую-то корягу. Взвыл, как испуганный щенок от резкой боли, но довольно быстро замолк, с диким страхам смотря в спину водителя. Это было ничто. Ничто, по сравнению с нахлынувшими воспоминаниями. Синие джинсы. Дорогие кроссовки.
Мужик словно и не заметил меня. Я сел на колени, сжимая в руках листву, прощупал землю в поисках плотной увесистой палки. При этом мой ошарашенный взгляд скакал с мертвого тела на водителя и обратно. В мыслях так и не переставали сыпаться бессмысленные фразы, вроде «не может быть» и «я должен проснуться». Эмоции завязываются вокруг меня прочным узлом, обвивают им шею и всё крепче стягиваются. Я ловил промерзлый воздух ртом, не в силах произнести ни звука. Руки предательски дрожали и не могли найти ничего похожего на крепкую палку. С безумным видом я опустил взгляд и принялся быстрее копаться в тонком слое листьев и грязи, но и так и не нашел никакой палки.
«Это всё ложь!» – кричал я в своем беззвучном море мыслей, а в глазах стояли слёзы. Как-то по-детски я указывал пальцем на окровавленную массу и тут же прижал руки ко рту, подавляя рвущийся из груди стон отчаяния.
Это не я!
По моим щекам побежали слёзы. Горячие, соленные, располосовывающие саму душу. Разве могут мертвецы чувствовать такую боль и такой страх?
Я отпрянул от того места, где сидел, будто бы это оно было виновно во всех моих бедах, едва не поскользнулся на сырой земле.
Совершенно диким взглядом загнанного зверька окатывая мужчину, я вскочил на ноги, готовый закричать в приступе сумасшествия. Тот на миг остановился, замолчал. Со скрипом в зубах он обернулся и посмотрел как-то сквозь меня. С минуту всматривался в пустоту, он хмыкнул и продолжил копать, разве что больше не прибегал больше к пению, вслушиваясь в звуки леса. Я опешил, не веря в то, что меня не видят
Мой бессловесный крик вновь прорывал завесу лесного спокойствия. И затуманенный алкоголем взгляд вновь упал куда-то через меня. Дыхание сбилось окончательно от смеси непонимания со страхом. Судорожно и неуверенно я набрал в легкие прохладный сырой воздух.
Как я могу быть мертв?!
Почему на меня не обращают внимания?!
Да что происходит, в конце-то концов!
С каждым вопросом я делал шаг к убийце. Но тот решил вновь петь, больше вовсе не замечая меня. Не знал, что такое чувство во мне может быть, но лицо мое перекосилось от нечеловеческого желания убить этого чертового мужика.
Я соскочил с места, с безумным криком бросаясь на убийцу, но что-то резко дернуло меня за плечи, с явным выигрышем в силе. Меня передернуло от внезапного сопротивления, и я неловко свалился на землю.
-Тихо-тихо. Ты его не убьешь, – заверил меня уже знакомый голос. Я обернулся на него.
Голос принадлежал статному юноше лет двадцати пяти. У него было приятное лицо непривычно бледного оттенка, которое казалось еще бледнее из-за белых как снег волос, кои были собранны красной лентой в приспущенный хвост. Тонкие линии почти бесцветных губ были сложены в презрительной ухмылке. Выразительные миндалевидные ярко-фиолетовые глаза уставились на меня в хитром прищуре.
При всём этом юноша, бесспорно, выглядел аристократично. Чувствовалась нотка надменности в его виде. Стройный, высокий. Безупречно-чистая одежда, которую нельзя было не назвать странной. Создавалось такой впечатление, что юноша только что сбежал из цирковой трупы. Высокие кожаные сапоги с металлическими носками, брюки и жилет одной черной масти. Белая рубашка. Фиолетовый, в тон глазам, галстук, исчерченный странными узорами. И весь этот странный образ, весь этот дикий старомодный вид обрамляло пальто. Яркий, почти безумный, кожаный бардовый плащ в пол, с высоким воротом, четверкой карманов и множеством металлических застежек. Из-под рукавов, почти полностью закрывая пальцы, виднелись белоснежные кружева рубашки.
Вот он, безымянный, скрытый историей. Десятый всадник апокалипсиса. Он же, по совместительству, первый всадник шизофрении. Я попятился от него, но тут же уперся спиной в массивный ствол сосны. Закрыл глаза, по памяти читая какую-то молитву. Бил кулаком по коленке, стараясь проснуться. Но любое мое действие было бессмысленно. В душе вновь всё сжалось, а глаза защипало от слез.
Мне казалось, что я просто-напросто сошел с ума. А разве мог быть ещё один вывод? Жизнь у меня была сложная с детства. Было не странно, что, защищаясь от боли утрат родственников, моё сознание придумало какую-то сумасшедшую реальность. Я почувствовал, как дрогнули мышцы злица, исказившись кривой улыбкой. Я запрокинул голову, упираясь затылком в жесткую кору. Ладонями накрыл глаза.
- Посоветую тебе успокоиться, мальчишка, – пренебрежительно выдохнул «десятый всадник».
-Лучше бы я не вспоминал, что со мной случилось, - причитал я, не слыша никаких «советов», в наказание своей глупости я пару раз ударился затылком о дерево.
-Слушай, это начинает выводить меня. Прекрати ныть, – раздраженно потребовал аристократ. Но я старался его не слушать. Резким движением он дергает меня за руки, одновременно отнимая их от лица и заставляя меня встать перед ним ровно. Я пошатнулся, но, подперев спиной сосну, всё же, устоял. Опухшими от слез глазами я уставился на незнакомца. Он был высоким и сильным, от чего мне стало не по себе.
-Какая Вам разница! – я чувствовал – еще слово и я вновь заплачу. Я не плакал, когда умерла мама. Не плакал, когда умерла сестра. Нельзя себе позволять ронять слёзы над собственной смертью. Не могу же я быть настолько самовлюбленным….Что я такое говорю? Над собственной смертью?! Я уже смерился с этим?!
От собственных мыслей меня отрезвил удар. Жесткой рукой незнакомец ответил мне пощечину, оставляя на моей щеке приличные следы от недюжего удара. Голова невольно повернулась по направлению пощечины. Челюсть неприятно ныла. Незнакомец же остался невозмутим, лишь убедившись, что я молчу, он решил дать себе волю на слова.
-Признай же, мальчишка. Ты мертв. Тебя никто не видит и не слышит. Можешь подойти поближе. Может, признаешь в этом месиве своё личико… - с ухмылкой парень толкнул меня. Я спотыкнулся обо что-то и налетел прямо на мужчину, который не останавливаясь орудовал лопатой. И не просто налетел! Я прошел сквозь его грязное тело и рухнул на землю, рядом с собственным, так безжалостно изуродованным. Посмотрел на «себя» и ощутил вновь подступающую тошноту. На стертом об асфальт лице было сложно узнать даже намеки на прежние черты. Нет, иначе. Лицо было узнать просто не возможно. Я отдернулся от трупа, закрывая глаза и отворачиваясь. В горле встал ком от отвращения и страха, как и несколько минут назад. Я поежился, так и не вставая с земли.
-Не похож, – сказал я, стараясь убедить этими словами, прежде всего, себя самого, - Лицо опознать нельзя, а значит - это может быть кто угодно.
-На нём твоя форма, - отрезал парень, подходя ко мне.
-Полгорода ходит в таких же формах! – возразил я, но уже сам потерял веру в свои слова.
-У него волосы такого же цвета как у тебя, – не останавливался незнакомец. Я с ненавистью смотрел на него, но он только пожал плечами. Парень сел на край ямы, которая стала уже заметно глубже, и свесил ноги.
Всё лучше, всё явственнее я понимал, что он прав. Но кому захочется верить в такое?
-Но это не я… - уже не так уверенно говорил я. Бросил еще один короткий взгляд на тело и тут же отвернулся.
-Если это не ты, то тебе надо бы уйти отсюда. А то может он, - беловолосый кивнул на убийцу, - сейчас придет в себя ещё и тебя убьёт.
Я не понимал его логики совсем.
-Уйти?
-Да, конечно уйти! Давай, парень. Спасайся! Беги от маньяка! – юноша почти кричал. Со смехом он встал, дернул меня за локоть и куда-то толкнул. – У тебя еще есть шанс спастись!
Я, совершенно сбитый с толку, послушно сделал несколько шагов. Шагнул быстрее, почти побежал. Лишь раз обернулся и помчался прочь. Испуганно озирался, думая, куда бы выбежать и как бы выбраться из леса. Мне в след звучал смех.
Внезапно ноги застыли, и я кубарем полетел на землю, не способный пошевелиться. Ныли ребра и спина, ушибленное колено. Но я не мог пошевелиться. Все конечности неприятно покалывало от холода. Смех приближался и вскоре звучал над самым моим ухом. Незнакомец присел и потряс меня за плечо, не торопясь убирать руку от меня, он несильно сжал мой локоть. Все чувства сразу вернулись, но я не спешил вставать с земли.
-Не бегается? – насмешливо спросил парень и встал.
-Что со мной?! Почему я не мог пошевелиться?!
-С чего ты взял, что я знаю ответ? – на лице юноши появилось наигранное негодование.
-Потому что Вы мне предложили бежать! Вы издеваетесь!
Наконец лицо у парня стало серьезным и непроницаемым, даже немного заскучавшим.
-Грех не издеваться. Не каждый день выпадает честь встречать новичка. Забавное зрелище. Такой жалкий, беспомощный, напуганный. Почти все мы такими были. Почти…. Давай руку, встать помогу, – юноша протянул мне свою руку. Я немного недоверчиво посмотрел на него, но принял помощь и встал наравне с незнакомцем. Зачем-то отряхнул одежду. Хотя, она была совершенно чистой. Привычка.
-Кто ты? – спросил, всё еще недоверчиво поглядывая на юношу.
-Я – Князь, – произнес тот, с усмешкой кланяясь и делая руками какие-то вычурные жесты, подобные тем, что я видел в фильмах о средневековых временах. Разве что выглядело это всё с ярко-выраженным преувеличением. Юноша вновь встал прямо. - Это не титул. Прозвище. Обращаться прошу уважительно, что означает на «Вы». Потому что даже по человеческим меркам я старше тебя на десять лет. В мои времена эта был очень весомый довод.
- Князь…Я мертв, да? – пальцы вновь начали леденеть, и я потер их о рубашку, надеясь разогреть.
-Без сомнений. – Князь внимательно следил за моими действиями. – Пошли обратно, пока тебя опять не скрутило.
Пытался окончательно смириться с мыслью о собственной гибели. Всё это безумно странно.
- Почему я еще…здесь?
-Ну-у-у. Вероятно это всё влияние Сатурна, проходящим третью фазу Меркурия, на Венеру и странном расположении туманных сияний в созвездии скорпиона….- немного задумчиво ответил Князь, но, коротко ухмыльнувшись, вернул себе заскучавший вид. – Шутка. Тебе пока не надо знать всех этих «зачем» и «почему».
Я обреченно помотал головой.
-Но почему же я не в аду и не в раю…или что там?
-Посмотри логике в лицо. Потому что ты здесь. Я же сказал. Тебе это пока не нужно знать.
-А почему этот…- я кивнул на мужика, - не видит и не слышит меня?
-Потому что он человек. Люди способны замечать наше присутствие, только если ты будешь слишком много для этого прикладывать усилий. Но всё равно не увидят. Может, просто вспомнят. Будут думать, что они слышали тебя. А это запрещено нашим кодексом. Завет, переданный нам от Совета.
-Значит, вас много?
-Не очень. Намного меньше, чем людей. Но по пальцам не пересчитаешь. Просто подожди. Совсем немного и ты сам всё увидишь. От силы год. Хотя к этому моменту мне надо будет кое-чем разжиться…
-Немного? Год? Вы шутите?
-Нет. Но и мне кажется, что год - это слишком много.
Мы подошли к мужчине. Тот закончил рыть, уже сбросил моё тело в яму и сейчас активно закапывал. Князь подошел к краю и взглянул вниз, еле слышно хмыкнув.
-Мог бы просто скрыться с места преступления, - заметил он, поворачиваю голову к убийце так, словно ему вот-вот должны были ответить. Я заметил, как будто в глазах Князя на секунду появился белый свет.
-Черт тебя….! – пьяно вскликивает тот, и вдогонку летят несколько нецензурных выражений. – Дьявол! Какого рожна я вообще тебя закапываю?!
-Вы очень несообразительный человек, - кивает ему князь, рукой расправляя подол пальто.
-Пьяный кретин! – орет водитель, и лопата летит в землю.
-Ах, нет! Ошибся я. Извольте. Виноват. Вы не отвлекайтесь. Закапывайте, закапывайте. Это ваша традиция. Иначе, могут найти…как тогда…
Мужчина наклоняется, хватает лопату и резко начинает копать с новыми силами. Я удивленно за этим следил.
-Как Вы это сделали! – удивленно воскликнул я.
-Меня он слышит. Вернее он думает, что у него в форме моих фраз идеи в голове образуются. Совершенно не нужное в моё время мастерство. Людьми повелевать запрещает кодекс, - многозначно объяснил Князь. – Но, кроме шуток, нужно будет натолкнуть его еще на пару дельных мыслей. Видишь ли, сейчас ты привязан к своему телу, поэтому, отходя от него на определенное расстояние, ты теряешь способность передвигаться. Твоя бренная плоть слишком плотно связана с душой. Но я - тот, чья душа свободна от любого мира. Будь то мир смертных, или мир теней. Поэтому я могу увеличивать границы твоего перемещения. Правда, не сильно. Всё равно связь между телом и душой сильнее. Разорвать эту связь довольно легко. Для многих катализаторами являются похороны. В случае с убийцей, нам нужно будет дождаться другого момента. Мне придется помучаться со всем этим. А этот сын алкоголя, между делом, уже десяток лет за подобное отсидел. На его плечах жизни семи людей. И тех, пяти, которых он прикончил по состоянию алкогольного опьянения после срока, он предпочитает закапывать. А я могу заставить его поменять отношение к делу. Согласись, я не принуждаю его, не управляю. Я лишь подаю идею…. Хождения против кодекса – ювелирная работа.
Но в моих глазах всё ещё читались вопросы, и Князь видел их.
-После некоторых манипуляций и похорон я буду обязан привести тебя к высшим жрецам.
-А что если я не хочу ни к каким высшим жрецам?
-Нет, ты, определенно, хочешь к высшим жрецам. И это не зависит от твоего мнения. Там, будет проходить ритуал, который определит - к какой из четырех фракции ты будешь принадлежать.
-Фракций?
-Да. Не перебивай. После ритуала, ты будешь свободным шаманом. Ну, насколько это возможно. А там уже тебя постигнут обычные заботы мира сего.
Я повел плечом. Ничего не понимая в разговоре, я предпочел посмотреть на своего убийцу. Он в это время уже закончил закапывать мое тело и принялся посыпать новоиспеченную «могилу» опавшими листьями. Князь заметил отстранение на моем лице и недовольно вздохнул, протерев пальцами переносицу.
-Ну и что тебе непонятно? Так, ладно. Разжую тебе всё по этим самым…полочкам, – Князь прошелся по «могиле» и встал напротив меня.– Уже несколько тысячелетий существует, так называемый, Совет. Я не могу точно сказать «кто» в него и сколько «их» туда входит, но личности они убедительные. Я видел только двоих. Может, их всего двое. Они - боги. Советники прошлого и будущего. Существа, которые совершенно не испытываю чувств. Могут спокойно направлять судьбы всего живого. Могут уничтожить всю жизнь во вселенной. Их власть безгранична и ненаказуема. Одно только их слово, и вся история перепишется от начала времен. Но мы их почти не видим. Всё, чего хочет Совет, мы узнаем от высших жрецов. Ну, конкретно мы. То есть - шаманы. Весь наш мир разделен на две части. На шаманов и паладинов. Так сложилось исторически. Такими нас создал совет. У нас разные цели. Чтобы выжить шаману невольно приходится переступать через законы паладинов, что карается у них смертью. Тоже самое, только в обратном порядке, касается и самих паладинов. Например - они, что бы выжить, убивают людей. Нам же это категорически запрещено. Да и не сторонники мы убийств. Но лично я не ярый противник паладинов. Но таких, как я, очень мало. Многие потеряли в борьбе с паладинами своих близких. А вы, жалкие люди, даже не видите, как война простирается прямо перед вашими глазами. Да вы, собственно, ничего не замечаете. Спасаетесь от вымышленных проблем и постоянно придумываете всё новые и новые. Такая суета, как в муравейнике. Ужасно.
Пока Князь говорил всё это, мужчина успел собрать свои вещи пойти прочь. Убийца несколько раз оборачивался. И только когда он повернулся последний раз, упираясь взглядом прямо в меня, я заметил странную вещь. Я не видел его лица! Полупрозрачное размытое пятно.
-Он не человек! – чуть ли не кричу я. – У него нет лица!
Юноша поворачивается ко мне слегка удивленным. Хмыкнул и усмехнулся.
-Нет. Он самый обычный человек. Это магия высших жрецов. Ни одному из нас не дано видеть лицо своего убийцы, так как, зная его лицо, ты, несомненно, захочешь отомстить. А месть несет за собой человеческую смерть. Как я уже говорил – нам запрещено убивать людей.
-Значит, Вы видите его лицо?
-Да. Но такая «роскошь» мне ни к чему.
Князь опустил руки в карманы брюк и пошел следом за мужчиной. Я сделал несколько шагов и почувствовал легкое покалывание в конечностях.
-Вы оставите меня здесь?
-Как трогательно…А что, если я скажу «да»?
Я проглотил свои слова. Действительно, а какая разница? Но он же что-то там обещал.
Князь остановился, повернулся ко мне лицом. Он едко ухмылялся.
-Как ты думаешь, этот пьяница заслуживает смерти?
Я впал в какое-то подобие ступора. К чему это?
-У меня был вариант поизощреннее, знаешь ли...но, ладно. Лучше пойдем простыми путями. Ты же еще не проходил ритуала. Да и , толком, ты еще не принадлежишь ни шаманам ни паладинам… Это действительно будет лучшим вариантом. Я переселю тебя в тело твоего убийцы.
Я опешил. И если бы само моё состояние, не позволяющее так просто прибегать к помощи словам, не давило на меня, я не сдержал бы возмущенных криков.
-О, не будь таким непробиваемым. Ты хочешь десять лет сидеть здесь и ждать, пока кто-нибудь случайно тебя не выроет? Неужели ты думаешь, что он побежит и сдаст себя органам правосудия?
-Нет, но… - начал я, но Князь совершенно не собирался меня слушать.
-Я вселю тебя в его тело. Частично, правда, это местами нарушит кодекс….Но у меня есть пара хороших методов обойти его. Я вселю тебя в его тело. Тебя, вернее его, мы убьем. Даже ломать голову не надо над методами. Этот идиот додумался остановить свой грузовик на трассе. Пусть, там тебя, ну, его, и собьёт какая-нибудь проезжающая машина. Вызовут врачей, увидят мертвое тело, привлекут полицию. Те попутно обыщут грузовик, обнаружат там лужи крови. Тут же начнется следствие, и далее по списку. Пару дней и твоё обнаружат.
Я внимательно вслушивался, удивляясь простоте придуманного плана. Удивительным мне казалось то, что звучало это так, как будто Князь придумывал план на ходу. Но придумывал дельно.
- И этот…совет…ничего со мной за это не сделает?
-Нет. Только если внезапно не придумает новых правил. А он не так изобретателен в последние три тысячи лет.
Что я теряю, собственно?
-Я согласен.
-Ещё бы.
Князь достал из кармана небольшой пузырек с какой-то едко-зеленой жидкостью.
-Как знал, - прокомментировал он, доставая из узкого горлышка деревянную пробку и протягивая пузырек мне. – Пей.
-Что это?
-Ой, да не всё ли равно? Ты уже умер. В крайнем случае, скончаешься ещё разок. Пей живее. Мне ещё твоего убийцу догонять. Когда перенесешься в его тело – не иди никуда. А то я тебя потеряю.
Я коротко кивнул. Взял предложенный сосуд.
-А сколько пить?
-Сколько хочешь. Желательно всё. Но нам не нужно добиваться излишнего эффекта, так что можешь особо не стараться и сделать всего глоток. Чем больше пьешь, тем дольше остаешься в чужом теле. Нам это не обязательно.
Я вновь кивнул и послушно сделал глоток. Не успел я опомниться, как тут же почувствовал, что с бешеной скоростью меня тянет к чему-то. Мимо меня проносились стволы деревьев, сквозь которых я проходил, как будто их и не было. Лишь за долю секунды я успел заметить спину убийцы и тут же тяжелой тушей, совершенно непривычной мне, я полетел на сырую листву. Это было не больно, но крайне неприятное чувство. Впервые в жизни я ощутил на себе всю правду фразы «в чужой шкуре». Я лежал где-то минуту, силясь побороть «собственный» вес. Собрался с мыслями, встал и протер лицо. Волну неприязни во мне вызвала сухая морщинистая кожа, покрытая щетиной. Я отметил, что у этого человека был большой приплюснутый нос, что, наверное, не особо красиво выглядело. А очки зачем? От них видно только хуже…
Меня потянуло в бок и, не найдя опоры, я вновь упал на землю. Изо рта жутко пасло алкоголем. Состояние просто ужасное. За свои шестнадцать лет я не проглотил ни капли спиртного. Не курил, не пил, не гулял поздно ночью, с незнакомцами не разговаривал, в авантюры не вписывался. Таким «правильным» меня воспитали. Ещё бы учился на «отлично» и вообще… На меня напала такая тоска и подавленность, что захотелось выть. Но я постарался держать себя в руках. Я мертв. Мертв. Это не исправить. А плакать от этого здесь и сейчас…что мне это даст? Ничего. Нужно быть сильнее этого
-Ты оценил всю сущность спиртного? – послышалось позади. За фразой последовал ехидный смешок. Я попытался что-то ответить, но язык не вязал и вырывался лишь сдавленное мычание.
-Не оценил, - прокомментировал Князь. Внезапно, картина перед глазами куда-то уплыла, и я оказался смотрящим на небо. – Весь плащ из-за тебя испачкаю. Ну, что ты делаешь? Лопату-то оставь здесь.
А я до этого даже не замечал, что в руках моих была лопата. Тут же выпустил ненужный предмет. Я оглянулся перед собой, с пьяным кивком перевел взгляд в сторону голоса и обнаружил себя взятым на руки. Забавно. Если бы не такая беспомощность, давно бы предпринял противодействия. Но раз я еле хожу…пусть тащит.
-Как в…Вы его дре…деж… держите? – я припомнил, что Князь был несколько…изящен, чтобы с такой легкостью поднимать настолько тяжелое тело. Но удивительнее того на мою память сразу пришлись воспоминания, как я пролетел водителя насквозь, даже не почувствовав его.
-Долго объяснять. – отнекался Князь.
-А как же… отпечатки рук? Это же опасно. Нет, давайте я сам пойду… - произношение слов казалось мне настолько сложным делом, когда пьяный рот водителя почти не поддавался моим стараниям.
-Ты не напрягайся. Тебе еще под колеса прыгать. И помолчи лучше.
-Пче…почему молчать?
-Ты меня раздражаешь.
Шествие продолжалось не очень долго, всё это время я созерцал серо-рыжее месиво, состоящие из листьев и облачного осеннего неба. Как и попросил меня юноша, я молчал. Мало ли какие колбочки он там ещё с собой носит. Когда картинка поплыла очередной раз, я постарался сфокусировать взгляд на стволе дерева. Вышло неплохо. Я куда устойчивее встал на ноги и сделал свои «первые шаги». Главное – не делать резких движений и не забывать переносить туловище за ногами.
В голову ударяет шум проезжающей мимо машины. Не смотря на пьянство, мужчина позаботился о том, чтобы его особо никто не примечал и не трогал. Грузовик, видимо тот, что сбил меня, стоял неподалеку на обочине. С капота была предусмотрительно стерта вся моя кровь.
-Странно, – протянул я, уже относительно неплохо совладея с телом водителя. – Почему он не вычистил весь грузовик?
-Это долго. Да и внимания привлекло бы немало.
-А Вы сказали, что я не мог мти…тим…см…. мстить.- слово вновь не поддавалось, поэтому, когда я его выговорил, оно звучало почти торжествующе. - Это поэтому я не вижу номеров на грузовике? – невзначай поинтересовался я.
-Да. Я их вижу превосходно.
-Но я не видел их и до того, как меня сл… сбили.
-Жизнь не глупа. Твоя смерть была очевидна.
Я откашлялся и посмотрел на дорогу. Ни одной машины не предвиделось на горизонте. На моем лице заиграла нотка отчаяния.
-Встань на дорогу. Здесь и так машины раз в полгода ездят, – скомандовал Князь, манерно махнув рукой в сторону указанного места.
Я послушно проковылял к дороге, встал, раскинув руки. Место было очень удобным для несчастного случая. Передо мной как раз дорога уходила вниз, благо чему не приходилось идти на «ухищрения», то есть – мне не пришлось прятаться где-нибудь в кустах, чтобы водитель не успел меня заметить раньше того, как шанса убежать у меня уже не окажется. Водитель в любом случае не успеет затормозить. Ко всему прочему, асфальт был мокрым и скользким от осенней листвы.
Мы стояли долго. Я слушал затихающее пение птиц и с тоской предавался почти пустым воспоминаниям. Иногда, слёзы комом подкатывали к горлу, но я не позволял им завладеть мной. Когда мысли вконец одолели меня, я решил отвлечься то них.
-А нельзя найти другого пути? Например, вы перережете мне горло? – не выдержал я. Даже внутренне переживать второй раз свою смерть, при чем абсолютно идентичную, мне крайне не хотелось
- Я же сказал, - раздраженно кинул Князь. – Мне нельзя убивать людей.
-Ну, давайте я перережу себе горло. Все решат, что этот мужчина покончил жизнь самобо…сам… самоубийством, не выдержав такой ноши.
-Из-за магии, присутствующей в эссенции, которую я тебе дал, такая смерть не позволит тебе выбраться из его тела. Не смотря на то, что суть одна и та же и эффект получится одинаковый, тебе придется ждать автомобиля. Законы магии таковы. В этом нет никаких моих интересов. Поверь, я уже готов найти способ тебя оживить, парень, и не встречать тебя ни сейчас, ни потом в обществе шаманов. Так что просто продолжи молчать. У тебя это неплохо получается.
Дело уже клонилось к вечеру. Я успел посидеть, полежать, побегать, отрезветь….Я успел столько всего сделать, но на горизонте, по обеим сторонам, не было ни одной машины. Сейчас я смотрел на уходящую вдаль дорогу.
К вечеру тучи рассеялись, и мне стало дозволенным наблюдать алый закат, частично отражающийся на влажной поверхности дороги. Лес, словно границы этой прекрасной картины, казался почти черным, на фоне неба. Прекрасный вид. Для фотографа. Но не для меня. Не для того, кто утром умер, днём сломал все стереотипы жизни, а вечером, переселившись в чужое тело, стоял и мерз весь вымокший на трассе.
Я молчал действительно долго. Мне стоило бросить лишь один взгляд, и словить в ответ взгляд Князя, чтобы понять, насколько сейчас было опасно говорить. И если слова не были единственным способом отвлечься от гнетущего состояния, я бы в жизни своей больше не сказал ему ни слова. Вообще бы не сказал. Слова так пусты и непосредственны, способны лишь отстранять сознание от серьезных идей.
Я решил сложить в голове картинку, представшего передо мной Князя. Он был мне незнаком и, если хорошо постараться, можно было бы хотя бы этим занять голову.
Князь являлся мне безумно странным. Когда он не бросал колкостей в мой адрес он выглядел совершенно серьезным, отрешенным и погруженным в свои мысли. Но его глаза, вне зависимости от интонации и выражения лица, совершенно не сочетались с возрастом его тела. В них читались мудрость, познание и смирение, что я невольно начинал чувствовать себя совершенно ничтожным существом. Было обидно, но большее мне в голову так и не пришло. Мысли вновь сменились тяжелыми воспоминаниями.
Сильный порыв ветра очередной раз пронзил меня до мозга костей, но я его не замечал, вновь утопая в своих размышлениях. Но тут от резкого порыва очки съехали чуть на нос. Я решил зацепиться за это «происшествие» и вновь уйти от болезненной темы.
-Мне холодно, – заявил я, оборачиваясь к Князю. Слабая попытка заговорить.
-Мне всё равно, - бесцветным тоном передразнил тот. Он лежал на крыше грузовика, свесив ноги и постукивая пальцами по металлической поверхности, в такт напеваемой мелодии. Попытка казалась проваленной
-Я готов ждать хоть десять лет, лишь бы было тепло и уютно. – решил продолжить я хоть какими-то словами заполняя бескрайнее пространство раздумий.
-А я не готов ждать десять лет. Ты нужен высшим жрецам сейчас.
-Зачем?
-Тебя это не касается.
-Если я им так нужен, то почему они не могли сами встретиться со мной?
Резко, Князь спрыгнул. Его плащ устрашающе развевался по направлению ветра. Решительными шагами он подошел ко мне, и его длинные сильные пальцы в один миг сжали моё горло.
-Не смей даже думать о высших жрецах в таком тоне, - резко проговорил он. Я старался вырваться из его хватки, но мне не хватало воздуха, чтобы заставить действеннее двигаться руки. Я краем глаза заметил внезапно приближающуюся легковушку. Свет её фар, неожиданно яркий, на миг ослепил меня.
Тело водителя, в которое меня так успешно «переселили» прямо на моих глазах перелетело через машину, а я, чьё горло так и сдавливалось пальцами Князя, остался на месте. Пальцы чуть ослабили свою хватку и я неуверенно вздохнул. Мои глаза расширились от удивления и непонимания.
-А я думал…Я тоже… - я посмотрел на неприятно-деформированное тело своего убийцы. Невольно вздрогнул. Неприятное зрелище. Пусть и не такое жуткое, как пережитое, при виде собственного тела.
-А он не станет такими… как мы? – немного обеспокоенно спросил я.
-Он? Нет, конечно. Не чувствую в нём ни грамма души отрешенного, – последнее слово сопроводил мой вопросительный взгляд. Князь нехотя пояснил. - Так мы называем друг друга. Не знаю, насколько это официальное именование, но мы все им пользуемся.
Я вновь демонстративно прокашлялся, в надежде, что пальцы меня отпустят. Никакой реакции.
-Может, Вы, наконец, перестанете меня душить? – в лоб «намекнул» я.
-Для тебя же стараюсь, - говорит тот, как ни в чем не бывало.
-И что же хорошего в этом удушении? – я не смог сдержать раздражения в голосе.
-Более твердолобого отрешенного я ещё не встречал. – князь провел свободной рукой по лицу. -Все учатся на своих ошибках, да? Ну, учись.
Рука отпустила меня, и я моментально осел на пол, вжимаемый в землю неведомой силой. И это душило куда больше чем пальцы аристократа. Это было страшное давящее чувство, куда сильнее того, что я испытал в лесу.
-Позволю себе повториться, что делаю кра-а-а-а-йне редко. Сейчас ты связан со своим телом и…
-Я понял, - выдавил я.
-…не пройдет обряд, что на земле является простыми похоронами…
-Я понял! Помогите, пожалуйста!
-…потому что астральный дух куда теснее связан с плотью, чем с невещественным миром…
-Я понял!
-Ничего ты не понял, - спокойно продолжает Князь.
-Я сейчас правда задохнусь! Сделайте что-нибудь! - уже истерично попросил я.
Князь раздраженно прицокнул языком, театрально закатив глаза.
-Постарайся в дальнейшем слушать меня внимательно и запоминать мои слова.
Его рука легла мне на плечо, и я моментально почувствовал, как легкие расправились, а притяжение почти исчезло. Я встал, переводя дух.
-Обещаю.
Вокруг началась суета, которую я не замечал до этого момента. Остановились уже три машины. Водитель легковушки истерично что-то доказывал. Вызвали скорую и полицию. Чем всё это дальше развернулось - мне было узнать не дано. Князь заставил меня идти обратно к «могиле».
Время, что шло дальше я помню довольно смутно. Оно не обременило меня каким-то особым смыслом и заставило вновь прогнивать мою душу от невозможности смериться со всем произошедшим.
Я сидел прямо на земле, а Князь удобно устроился на поваленном дереве. Шаман очередной раз попросил меня сохранять молчание, и я не стал больше пытать судьбу. Я помню, что мне хотелось спать, а в желудке ныло от голода, и это немало удивляло меня. Я-то думал, теперь такие человеческие нужды как сон и еда мне не грозят. Было ужасно скучно. От пережитого у меня в голове было одновременно и безумное скопище мыслей, то и дело влезающих друг перед другом и доказывая, что каждая из них важна. С другой стороны я сидел в прострации, совершенно ни о чем не думая. Такое странное сочетание состояний сбивало меня с толку. Но я решил, что это нормально для человека, который только днём умер.
В лесу было необычайно тихо. Ко всему этому приложился ещё и сумрак, создавая немного гнетущую атмосферу. Луны на небе не было, а сияние звезд скрывалось за охапками листьев. Это ещё больше нагоняло тоску. Я возил пальцем по сырой земле, стараясь что-то нарисовать. Палец касался земли, я чувствовал и её сырость, и неприятное ощущение сползающей грязи, но оставить хоть какие-нибудь неопределенные линии на земле мне не удавалось. Думаю, если бы у меня появилась попытка узнать ( а она была бы только одна) «почему всё так» закончилась предсказуемо – Князь терпеливо попросил меня молчать.
В итоге, всматриваясь в темноту и выискивая там какие-то силуэты, я задремал, прильнув к холодной земле. Подложил руки под голову и даже не заметил, как уснул. Несколько раз я просыпался ночью. Первые пару раз с надеждой, что всё произошедшее было глупым кошмаром. Но картина перед глазами говорила сама за себя, и с диким разочарованием и ощущением звериной тоски по прошлой жизни я засыпал вновь.
Глава вторая.
«Будет день, и будет пища»
На горизонте небо уже приобрело оттенок лазурного сапфира, а солнце едва выплывало из-за темных пластов земли. Вершины деревьев ещё совсем сонно колыхались от терпкого осеннего ветра. Над землей стелился туман, незваным гостем гулял по лесу, обволакивая белыми пеленами вековые стволы деревьев. В воздухе стоял влажный запах листьев и земли.
Первые песни запели ранние птицы, оповещая о наступающем утре и заставляя весь лес пробуждаться от томного сна. На листьях, словно разложенная вдохновленной рукой художника, была рассыпана роса, собирая в себя всю свежесть утра.
За всю ночь Князь так и не сомкнул глаз. Часто он ненадолго уходил, ничем не объясняя свои уходы. Так и сейчас.
Я проснулся, но Князя не было на своем привычном месте. Я протер глаза, одновременно зевая, и осмотрелся. Совершенно точно шамана здесь не было. Присел, обводя местность сонным взглядом. Никогда бы не подумал, что заночую в лесу. Раньше это обосновывалось моей нелюбовью к насекомым и диким зверям. А сейчас элементарным дискомфортом, холодом и голодом.
Заставил себя встать и походить. Все кости ныли от сна на жесткой холодной земле. Ну, кости – это образно. Не уверен, есть у меня там кости или нет. Хотелось бы верить, что есть. Должно же во мне быть хоть что-то от нормального человека. Вот только ситуация сама по себе отрицает все законы физики. Потому что газообразным веществом я себя не ощущаю, потому что могу смело и постучать по дереву, и удариться могу. Разве что некоторых предметов могу касаться, а некоторых нет. Так, например, ночью я задумался и нашёл удивительный факт. На грузовике Князь сидеть мог, а легковушка его не сбила. Почему?
В двух словах – здравствуй загадочный нелогичный мир.
Я прицокнул языком, словно бы моё немое возмущение всей неправдоподобности происходящего могло как-то от этого ослабнуть. Вышло же наоборот. Я сильнее задумался о том, что я совершенно ничего не понимаю в минувших событиях и лишь глотал злобу на своё бессилие. Прошелся по кругу, уже окончательно размяв ноги и сел на ночное пристанище Князя – поваленное дерево. Глазами нашел место захоронения своего тела и поёжился, едва припомнив. Какой неприятной массой всё это является. Передернул плечами, избавляясь от пробежавших по спине мурашек.
-Могли бы оставить хоть какую-то записку,. – уже не выдержал молчания и произнёс я, рассчитывая, что слова мои донесутся ветром до ушей Князя и тот с повинной придет ко мне. Мечты мечтами, но в ответ мне был лишь живой звук просыпающегося леса.
-И что мне делать? – растерянно крикнул я в пустоту.
-Ты просто кретин, мальчишка, – проворчал мне в ответ уже знакомый голос. – Даже наедине с собой ты не можешь перестать говорить. Мне пророчили твою молчаливость и покладистость. – Князь появился из-за деревьев, пальцами одной руки раздраженно массируя виски. Он выглядел, слабо говоря, уставшим. Под глазами залегли тени, а шаги, украшенные ещё вчера идеальной осанки, стали чуть шире и свободнее, как бывает, когда устаешь от долгой ходьбы.
-Я же ничего…
-Предупреждаю. Мысленное ли, моральное ли, устное ли, в одиночестве ли, - парень крайне раздраженно выделил последнее «ли», - твоё обращение будет непочтительным, или я решу, что оно непочтительно…пиняй на себя.
В этот момент лицо шамана выглядело действительно серьезным. И от этого мне на миг стало не по себе. Он тяжело выдохнул и резким движением выровнял складки плаща.
URL записиЭкиму СаймонEkimmu. (не успокоенная душа)
Nosferatu (не мертвый)
Я никогда не задумывался о смерти как о том, что неминуемо произойдет с каждым из нас. Мне эта тема всегда казалась страшной и, даже, немного скучной. Поэтому я отложил её в долгий ящик (может, приоткрою лет, этак, в восемьдесят). Я не верил ни в реинкарнацию, ни в бога, ни в вечную пустоту после смерти. Наверное, для такого человека как я это было нормально. На своем коротком веку я уже пережил сестру и мать. После их кончины я относился к смерти очень пренебрежительно. За что и поплатился.
Ну, что же – коротко обо мне? Типичный неудачник, самый обычный школьник-«среднячок» , немного меланхоличен и замкнут в себе. Так бы и остался одиночкой, если бы в шестом классе у меня не появился друг. Мэтью Фрэндом. Вот такой вот единственный, лучший и, как оказалось, последний друг. Что еще о себе рассказывать? В моём случае о себе много не расскажешь. Глупо и бессмысленно прожил жизнь. Кроме смертей сестры и матери в неё не происходило ничего значительного. Хорошего – так вообще по пальцам пересчитать, плохого – чередами, но всё по мелочам. Единственное большое происшествие в моей жизни – это мой отец. И кто бы знал, что смерть меняет не только отношение живого к умершему, но и отношение умершего к ненавистному живому?
В жизни моей мне почти не приходилось выбирать. Что будешь – яблоко или апельсин? Какие обои хочешь – зеленые или синие? Когда пойдешь гулять – в шесть или в восемь?
Где были все эти вопросы? Зря вы не задавали их мне. Теперь вот права выбора исключительно на мне. И решать я буду не только за себя, но и за вас.
«Посмотреть на себя со стороны? Только через мой труп!»
Свет бил мне в глаза так, словно веки и не были закрыты. К яркому освещению лампочки еще присоединялись и редкие лучи солнца. От небесного светила не спасали даже, пусть и кое-как убранные, плотные синие шторы.
Я лежал на полу в школьной форме, подобравшись поближе к батарее. Кроме меня на полу лежало еще довольно много вещей. Некоторые, подобно сотовому телефону или плееру, довольно дорогие. Другие, как тетради, карандаши и предметы одежды – дешевле. Но здесь на полу у них у всех были одни и те же привилегии. Совершенно одинаковая судьба превратить чистую опрятную комнату в помещение, обитающее по принципу полного беспорядка. Лично мне больше нравилось называть это «творческим» или «рабочим» беспорядком. Как-то более обоснованно, что ли. Словно называясь иначе этот бардак имел больше прав на существование. Но так казалось только мне. Отец же орал, что мне нужно немедленно убраться.
Поперек меня лежит собака. Огромная белая псина, лохматой своей мордой похожая на овчарку, а ярко-голубыми глазами указывая на родство хаски. Нашли мы её ещё щенком. В тот день мы (я, тогда еще живая Стэйси и отец) приезжали на кладбище к маме. На поминки. Была холодная зима в тот год. А этот крупный милый щенок сидел, прижавшись боком к холодной стене часовни. Мягкий мех её, как и сейчас, сливался со снегом, почти ничем не выдавая себя. Разве что виднелись из этой белой пушистой массы глаза – два грустных сапфира. Мы и не замечали её, пока отец не захотел зайти, купить свечей в церковную лавку. Стоило ему приблизиться к щенку, тот с искренней радостью побежал к нему, взглядом выдавая всё своё добродушное сердце. Может, потому что щенок нашелся именно в тот день, может потому что глаза у него были голубые, как у мамы, может, потому что отец просто хотел как-то отвлечься от трагедии, не знаю, но он тут же пошел опрашивать всех местных. Почти полчаса ходил с расспросами по кладбищу, убеждался, что щенок «ничейный». Убедился, забрал.
Это мы только сначала думали, что собака не вырастет крупной. Ошиблись. Раза в три ошиблись. Назвали в мамину честь – «Сара». Вернее, отец назвал. Назвал, полюбовался и все обязанности переложил на меня. Я всё время ругался, почему не на Стэйси? Мы с сестрой были близнецами. Но дружить не умели совсем. Постоянно ругались, доставали друг друга, подставляли, как только возможно. Но я в меньшей степени. Стэйси, видимо, достался темперамент в двойной форме – свой собственный и почти полноценный мой. Потому что я всегда был более уравновешенным, спокойным и беспристрастным. Родителям, а особенно отцу, было плевать на отношения у нас с сестрой. Проблемы всегда в его глазах решались легко. Что бы не случилось – без суда и разбора орали на меня. «ты же мужчина! Как у тебя только смелости хватает обвинить в чем-то свою сестру?!» - кричал он в дни особенно сильных моих ссор с сестрой. А Стэйси, несомненно, пользовалась этим. Поначалу я на неё обижался, потом перестал обращать внимания. А теперь даже виню себя. За что? За то, что не смог найти с ней общего языка. С самым близким мне человеком. С самым родным, самым одинаковым. С моим зеркалом в ярком обличии. Время утекло, дало мне понять, что всё это было глупым и лишним. Сестра мертва. А мне попросту стыдно за глупые ссоры, чьим виновником был даже не я, а она. Стыдно…
Да, Сара вообще любила лечь поперек меня. Скинуть меня с постели, поспать на моих покоях минут десять и виновато перебраться обратно на пол. Бессмертная собачья логика.
Лениво попытался повернуться на бок. Вес собаки не позволил и мне осталось обреченно зевать сквозь сон. Сара преданно смотрела в едва продирающиеся глаза хозяина. И это было непросто взгляд, а невинный, почти молящий голодный взгляд. Любой человек невольно умилился бы от такого зрелища и пожалел бы собаку, одарив её щедрым поглаживанием за ухом. Но я был окован знанием прошедших лет, тверже к этому взгляду и понимал свою собаку как никто другой. Она просто просит есть. Корыстное создание. А ведь отец её уже кормил. Это я по запаху из пасти понял. Секундочку. Уже кормил? Сколько это сейчас времени….
Собака завиляла хвостом, словно услышав мои мысли и чуя надвигающуюся панику, припала брюхом к полу и стала расталкивать меня носом.
-Са-а-а-а-а-ра-а-а-а-а! – болезненно простонал я, стараясь отгородиться руками от большой бестолковой головы собаки. Та вскочила на лапы и кинулась в мои объятия. По крайней мере, она, видимо, считала, что я безумно рад её появлению и страстно желаю обнять её. Как вы поняли – зря она так считала.
Каким-то чудом отпинавшись от пса, я посмотрел на настенные часы. Стрелки гордо показывали без пяти десять. Неожиданно… Неужели я уже на пол часа проспал второй урок? Я почувствовал бесконечное раздражение к самому себе. Обреченно выдохнул. Не первый раз я просыпаю урок. Не так это было бы страшно, ведь можно прийти к третьему уроку, да только подкралась мысль, что отец приходит сегодня домой к половине одиннадцатого. И мысль была здравой и куда более уверенной, чем какие-либо до этого. Сегодня среда. В половину одиннадцатого нам привозят корм для Сары.
Вот черт. И дома, главное, не останешься. Отец меня убьет, если увидит. Поверьте, он способен это и в прямом значении исполнить. За «неудовлетворительно» по алгебре мне чуть челюсть не вывихнули парой увесистых пощечин. До сих пор у меня красуется синяк на скуле.
Как бы то ни было – собака не гуляла, портфель пуст, а времени мало.
Я вскочил на ноги с такой прытью, словно не спал пару минут назад, а готовился к эстафете, и побежал на кухню. То было небольшое уютное помещение, потерявшее своё прямое назначение. После смерти мамы и сестры, здесь еда бывает очень редко. Мне денег не доверяют, поэтому приходится питаться чем попало. А «попало» здесь абсолютное ничего. Сейчас на столе стоял стакан с водой. И… как бы выразиться? Больше у нас еды и нет. Отец питается на работе, реже – в ресторанах со своими сотрудниками. Про меня речи и не шло. Про меня отец забыл. На меня ему не хватало и времени и денег.
«Залез» в шкаф, уже надеясь на сухие макароны, рис или ещё какую-нибудь крупу. Недавно я практиковал манную крупу с сахаром. Было не шибко вкусно, но есть хотелось слишком сильно, чтобы этому противостоять. На верхней полке отыскалась, пусть и безнадежно зачерствевшая, половинка белого батона. Положил её на стол и пустился в поиски ножа. Данного холодного терзателя продуктов я так и не нашел. Зато, пока я был занят поисками, Сара стащила со стола хлеб. Не брезгуя его черствостью, она буквально проглотила его, оставляя на полу приличную кучку мелких крошек. Умница, собачка. В такие моменты я терял всякую любовь к животным, принимая на плечи лишь огромную долю злости ко всем голодным живым тварям.
Несомненно, я накричал на собаку. Оборался всеми известными словами, хотя понимал, что вина в этом, по большей части, моя. Но нельзя и оспорить тот факт, что эта собака ест всё, что только можно переварить (а порой и то, что не очень можно переварить), и это бесит. Позже, поостынув, я извинился перед ней, но мысленно, ибо, накричавшись, я побежал собирать портфель и более-менее приводить себя в порядок.
Во двор я выбежал как ошпаренный. Даже не сразу понял – закрыл я дверь в квартиру или нет? Солнце, недавно жестоко прожигающее мои сонные глаза, уже успело окончательно завеситься серыми осеними тучами и обозначить всю погоду на сегодня. «Прохладно, переменные осадки» - вспомнились мне вчерашние слова из передачи прогноза погоды, доходившие тихим голосом диктора из комнаты отца. Типичный октябрь. И переменные осадки оказались такими…переменными, что вся одежда у меня в секунду вымокла. Черные брюки, жилетка и пиджак, белая рубашка: вся одежда стала казаться тяжелее, неудобнее и холоднее, пропитавшись дождевой водой. С каждым шагом под этими «переменными осадками» я становился всё больше похож на мальчика-идиота, который только что во всей своей одежде прыгнул в озеро. Но мне было некогда думать о прохожих. Я бежал дворами, грязными тропинками через газоны, лишь бы побыстрее добраться к школе. Еще от пятиминутного бега по лужам туфли так забавно и «приятно» стали похлюпывать. Замечательный денек! Не обошлось и без ветра. Сильные, леденящие порывы казались еще холоднее из-за мокрой одежды. И всё это было таким шквалом неудач для меня. А сейчас я понимаю, как это было глупо. Потому что это было далеко не самое страшное, что произошло со мной.
Пробежав добрых десять минут, когда до школы было рукой подать, я внезапно остановился. За спиной как-то очень отдаленно я слышал звуки проезжающих по перекрестку машин. Светофор мерными сипловатыми гудками противно оповещал об окончании движения пешеходов. Раньше этот звук заставил бы меня поежиться и сбить с мыслей. Но даже если бы сейчас упал Армагеддон, меня бы это никак не отвлекло от одного единственного понимания. Я забыл дома портфель. Это Вам уже совсем не Копенгаген.
Я достал из кармана телефон и коротко посмотрел на время. Еще двадцать с лишним минут до урока. Сейчас, должно быть, большая перемена? Потом алгебра. Алгебру ведет директор. Если меня не будет на алгебре – то будет звонок отцу. Алгебру лучше не пропускать. Если очень постараться, можно успеть сбегать за портфелем. Отец придет домой совсем скоро. Но, опять же, если поторопиться…
-Да какого лешего такой неудачный день?! – не выдерживал и крикнул я в пустоту. На меня толком никто и не обернулся. Людей на улице почти не было.
Какая выразительная фраза. Верх литературного языка. Знал бы я заранее, что больше никогда не заговорю, придумал бы что-нибудь более эпичное.
Я резко развернулся на каблуках и понесся через дорогу. Поскользнулся, боковым зрением замечая несущуюся на меня «ауди», но по инерции ноги несут меня дальше. Водитель резко вывернул машину и, раньше, чем я хоть что-то успел сообразить по поводу произошедшего, со свистом пронесся мимо меня. Я облегченно вздохнул и побежал дальше, улыбаясь от зуба до зуба. Ну, хоть что-то счастливое в этой жизни. Выжил и ладно.
Но улыбка тут же сползла. Оглушительный рев тормозов и громкий тяжелый сигнал автомобиля внезапно заставили меня остановиться.
Я обернулся. На моём лице отразилось всё. И страх, и непонимание, и какая-то перекошенная безумная улыбка. Два слепящих луча от больших фар с каждой долей секунды были всё ближе. А я не мог совершенно ничего с этим поделать. Помню лишь то, что мне всё никак не удавалось разглядеть номеров грузовика…
Машина приближалась вечность. Я о стольком успел подумать! А на деле бежала лишь тысячная доля секунды, неподвластная движениям человеческого тела. На кромке моего сознания бродила мысль, что если я сейчас не убегу, то будет очень не хорошо. Единственная здравая из всех. И самая невозможная. Но тело застыло. Словно кто-то сказал мне: « не смей шевелиться, хуже будет!». И этим «кто-то» являлось ни что иное, как время, отведенное на мою глупую жизнь. Я и не шевелюсь. Зачем? И вот я слился со светом фар, почувствовал удар. Но боли не последовало. Наверное, он всё же успел затормозить.
Я не чувствовал земли. Время замерло передо мной. Весь мир замер. А я висел в воздухе, как-то нелепо изогнувшись, и смотрел на небо. Застыли прозрачные капли. Бурные тучи показались мне какой-то неестественной фотографией. Я улыбнулся. Но уже не испуганно. Искренне улыбнулся. Всё, оказывается, было так глупо. Глупо плакать. Глупо смеяться. Глупо дружить и разговаривать. Глупо думать. А главное, всё было куда глупее, чем даже могло казаться. Потому что каждое мгновение моей жизни было непримечательным и скудным.
Я даже элементарных вещей за свою жизнь не сделал. Не получил ни одной пятерки за контрольную. Но сейчас, застряв в этом бесконтрольном времени, я действительно принял для себя все ценности жизни. Как всё легко! Вот будет следующая контрольная, напишу на «пять»! Да что там сложного в этой учебе? Абсолютно ничего! И вообще, займусь спортом! Бегом, например.
Откуда такие мысли? Я не знаю…
Перед тем как упасть на дорогу, я успел скользнуть взглядом по перекрестку. Тело, подобно тряпичной кукле, безвольно рухнуло на мокрый асфальт. Еще пол метра меня вертело по асфальту, стирая кожу со щек, лба, шеи, путая всю картину в один огромный водоворот неясных силуэтов.
Но скоро суета вокруг прекратилась. Пару секунд я лежал так, бессмысленно уставившись в колеса грузовика, и понимал, что тот вовсе не останавливал движения. Я не смог издать ни звука. Многотонный железный монстр переехал моё недвижное тело, и словно со стороны я услышал, как под этим чудовищным действом хрустят кости. Такое хрупкое тело. Как я раньше себе всё не переломал? Если бог и есть, то скелет человеку он придумал точно с модели карточного домика.
Я увидел чьи-то ноги. Синие джинсы, дорогие кроссовки. Человек опускается на колени. Совершенно пьяное, полускрытое за капюшоном олимпийки лицо обернулось на меня. Незнакомец криво ухмыльнулся, и два его пальца закрыли мои глаза.
Я вскрикнул.
Но звука не было.
Страшно.
***
…Он сел на колено, почтительно склоняя голову и упирая взгляд в пол. Длинные волосы скрывали Его глаза, но он знал – Аргалу не обязательно что-то видеть, чтобы убеждаться в этом.
-Долгого века Вам, охотник тьмы, - тихо, но слышимо для всех присутствующих в зале произнес Он.
- Встречных ветров, - должно ответил всевластный правитель Аргал столь же тихо. И от почти шепчущего голоса Властелина Некромантии всё вокруг замирало. Эхом пронеслась вся мудрость веков и сила всех душ этого мира. Даже Он невольно вздрогнул, продолжая смотреть в черный глянцевый пол.
-Ты слышал знамение? – голос Аргала вновь заставил присутствующих в зале внутренне затрепетать перед бесконечной властью.
-Несомненно, ваше Высочество, – он пожимает плечами. - Оно имеет какое-то отношение ко мне?
-Прямое. – Аргал глубоко вздохнул. - Я вижу, ты не нуждаешься в излишних объяснениях.
Он невольно ухмыльнулся. Встал с колена и с легкой надменностью заглянул в глаза великого Аргала.
-Верно, сир, - немного едким тоном согласился он. Аргал лишь коротко кивнул, едва заметно улыбнувшись в ответ уголками губ.
Он отвесил поклон, при этом сделав какие-то вычурные манерные жесты-махи руками, что выглядело даже пренебрежительно.
Пара слуг и простые шаманы давно лишились бы своих душ за такую интонацию в обращении к великому правителю, за насмешливые поклоны, словно кричащие «а почему бы вам самому не показать, как правильно надо кланяться?». Но только не Он. Он знал что Ему дозволено немного больше, чем остальным. И знал границы. Ходить на краю острого лезвия повиновения всегда доставляло Ему удовольствие. И, как видно, раз Он очередной раз выходит из зала Аргала с высокомерной улыбкой на устах, Ему еще ни разу не приходилось соскальзывать с этого узкого пути.
Он покинул зал, словив на себе ещё пару испепеляющих взглядов стражей. Чужая зависть Его, порой, раздражала.
***
Я открыл глаза только через два часа. Я отлично чувствовал время. С точностью до секунды. Вот только увиденное мной удивило меня больше, чем внезапно появившаяся чуткость ко времени.
Это был лес. Большой смешанный лес, нетронутый человеком. Листва еще довольно пышными нарядами украшала полуголые ветки, почти закрывая от меня темное, усеянное хмурыми облаками небо. Земля была уютно присыпана опавшей листвой.
Я сидел на толстом стволе сломленной во время давнишней грозы сосне. Упав, это дерево подогнуло под себя несколько юных кленов, не давая им шанса вырасти в большие, величественные деревья. Почему-то, я нашел это жестоким и несправедливым. Немного непривычно было принимать такое для себя. Раньше я на такое внимания не обращал. Сейчас же это выглядело для меня важным.
Передо мной стоял запыхавшийся мужчина. Спортивные брюки, дорогие кеды, олимпийка….Вся его одежда была запачкана в грязи и в чем-то еще. Я бы предположил, что это краска. Но чутье верно натолкнуло меня на мысль – это кровь. Мне не пришлось сомневаться в собственных догадках. Именно этот мужчина сбил меня двумя часами ранее.
В руках у него была лопата. В метре от него лежало нечто не очень крупное и окровавленное. Прямо у его ног была неглубокая яма. Ругнувшись, сплюнув прямо на бездыханную тушу, мужчина продолжил копать. Меня от этого передернуло. Отвратительное зрелище. И раньше, чем я успел что-то вымолвить, меня попросту осенило, что чего-то я не могу вспомнить. Чего-то важного. Что-то не беру в счет. Игнорирую какой-то очень важный факт…
Водитель, что-то напевая фальшивым сиплым от сигарет и перепитого алкоголя голосом, продолжал копать, то и дело кидая проклятия и пиная окровавленное тело. Как будто совесть его от этого станет чище, а душу, что и так была изрядно подорвано пьяной жизнью, как-то успокоит. Но от размышлений мне не стало легче. И приступы отвращения накатывали на меня всё чаще. Едва только я вновь проскользил взглядом по трупу, пришлось резко отвернуться, чтобы успокоить подступившую тошноту.
-Тебе его жалко? – поинтересовался кто-то рядом. Мне не показалось это внезапным, просто внезапно я понял, что не обращал внимания на третьего персонажа, по какой-то, должно быть, случайности, оказавшегося вместе с нами. Но я невольно вздрогнул, удивившись, что кому-то удалось отвлечь меня от размышлений
Я кивнул. Слова были пустыми. И искать подходящие, чтобы согласиться – было пустой затратой времени.
-Бедный труп. Какая вульгарность по отношению к погибшему, – словно передразнивая мои мысли, фальшиво посочувствовал тот же голос. В нём явно слышалось издевательство. – Нет, чтобы просто в могилочку закопать. Так еще и пинает. Ай-ай-ай.
Я презрительно выдохнул на эти слова. Мне сейчас совершенно не интересно чужое мнение. Особенно то, которое абсолютно разнится с моим. Мне надо только вспомнить. Только вспомнить что-то очень ценное.
Мужик в это время успел спеть пару песен, вспотев, стащить с себя олимпийку и кинуть её на лицо трупу с неясными словами, отдаленно напомнившими мне: « Ну ты и урод. Мать родная не узнает».
-Я смотрю, ты чем-то озадачен, - вновь донеслось рядом, - Если что-то хочешь вспомнить, просто подумай, как ты здесь оказался и после чего?
Я хотел, было, что-то возразить и сказать, что в чужих советах не нуждаюсь, как внезапно осознал, насколько важный момент я старался не замечать в последние несколько минут! Судорожно начал вспоминать минувшие события. Я почти задыхался от страха, который во мне вскипал, но только стоит мне дойти до «начала», чем я сейчас считал тот момент, когда я очнулся, и всё терялось. Отчего страх становился совершенно необъяснимым.
Как-то же я здесь очутился. Не могло не быть ничего «до»! Неспроста я сидел здесь и наблюдал за пьяным мужчиной. И должна же быть причина тому, что он меня не трогает. Как я здесь оказался? Как? Может, меня привезли? Точно. Меня привезли. Зачем? Кто?
-Уже неплохо, - как-то ободряюще поддакивает голос. И почему я не умею отличать обычную фразу от саркастической?
Мужик горланил одну из самых известных песен Стинга-старшего, в такт словам махая лопатой, и я вновь обратился к своим раздумьям.
Так. Как я оказался здесь, я относительно помню. Зачем – останется тайной. А вот «после чего» и «кто»? В этом вопросе, пусть и издевательском, скрыт намек. После чего? Что-то произошло и после этого…
Я вздрогнул. С безумным криком слетел со ствола и ударился спиной о какую-то корягу. Взвыл, как испуганный щенок от резкой боли, но довольно быстро замолк, с диким страхам смотря в спину водителя. Это было ничто. Ничто, по сравнению с нахлынувшими воспоминаниями. Синие джинсы. Дорогие кроссовки.
Мужик словно и не заметил меня. Я сел на колени, сжимая в руках листву, прощупал землю в поисках плотной увесистой палки. При этом мой ошарашенный взгляд скакал с мертвого тела на водителя и обратно. В мыслях так и не переставали сыпаться бессмысленные фразы, вроде «не может быть» и «я должен проснуться». Эмоции завязываются вокруг меня прочным узлом, обвивают им шею и всё крепче стягиваются. Я ловил промерзлый воздух ртом, не в силах произнести ни звука. Руки предательски дрожали и не могли найти ничего похожего на крепкую палку. С безумным видом я опустил взгляд и принялся быстрее копаться в тонком слое листьев и грязи, но и так и не нашел никакой палки.
«Это всё ложь!» – кричал я в своем беззвучном море мыслей, а в глазах стояли слёзы. Как-то по-детски я указывал пальцем на окровавленную массу и тут же прижал руки ко рту, подавляя рвущийся из груди стон отчаяния.
Это не я!
По моим щекам побежали слёзы. Горячие, соленные, располосовывающие саму душу. Разве могут мертвецы чувствовать такую боль и такой страх?
Я отпрянул от того места, где сидел, будто бы это оно было виновно во всех моих бедах, едва не поскользнулся на сырой земле.
Совершенно диким взглядом загнанного зверька окатывая мужчину, я вскочил на ноги, готовый закричать в приступе сумасшествия. Тот на миг остановился, замолчал. Со скрипом в зубах он обернулся и посмотрел как-то сквозь меня. С минуту всматривался в пустоту, он хмыкнул и продолжил копать, разве что больше не прибегал больше к пению, вслушиваясь в звуки леса. Я опешил, не веря в то, что меня не видят
Мой бессловесный крик вновь прорывал завесу лесного спокойствия. И затуманенный алкоголем взгляд вновь упал куда-то через меня. Дыхание сбилось окончательно от смеси непонимания со страхом. Судорожно и неуверенно я набрал в легкие прохладный сырой воздух.
Как я могу быть мертв?!
Почему на меня не обращают внимания?!
Да что происходит, в конце-то концов!
С каждым вопросом я делал шаг к убийце. Но тот решил вновь петь, больше вовсе не замечая меня. Не знал, что такое чувство во мне может быть, но лицо мое перекосилось от нечеловеческого желания убить этого чертового мужика.
Я соскочил с места, с безумным криком бросаясь на убийцу, но что-то резко дернуло меня за плечи, с явным выигрышем в силе. Меня передернуло от внезапного сопротивления, и я неловко свалился на землю.
-Тихо-тихо. Ты его не убьешь, – заверил меня уже знакомый голос. Я обернулся на него.
Голос принадлежал статному юноше лет двадцати пяти. У него было приятное лицо непривычно бледного оттенка, которое казалось еще бледнее из-за белых как снег волос, кои были собранны красной лентой в приспущенный хвост. Тонкие линии почти бесцветных губ были сложены в презрительной ухмылке. Выразительные миндалевидные ярко-фиолетовые глаза уставились на меня в хитром прищуре.
При всём этом юноша, бесспорно, выглядел аристократично. Чувствовалась нотка надменности в его виде. Стройный, высокий. Безупречно-чистая одежда, которую нельзя было не назвать странной. Создавалось такой впечатление, что юноша только что сбежал из цирковой трупы. Высокие кожаные сапоги с металлическими носками, брюки и жилет одной черной масти. Белая рубашка. Фиолетовый, в тон глазам, галстук, исчерченный странными узорами. И весь этот странный образ, весь этот дикий старомодный вид обрамляло пальто. Яркий, почти безумный, кожаный бардовый плащ в пол, с высоким воротом, четверкой карманов и множеством металлических застежек. Из-под рукавов, почти полностью закрывая пальцы, виднелись белоснежные кружева рубашки.
Вот он, безымянный, скрытый историей. Десятый всадник апокалипсиса. Он же, по совместительству, первый всадник шизофрении. Я попятился от него, но тут же уперся спиной в массивный ствол сосны. Закрыл глаза, по памяти читая какую-то молитву. Бил кулаком по коленке, стараясь проснуться. Но любое мое действие было бессмысленно. В душе вновь всё сжалось, а глаза защипало от слез.
Мне казалось, что я просто-напросто сошел с ума. А разве мог быть ещё один вывод? Жизнь у меня была сложная с детства. Было не странно, что, защищаясь от боли утрат родственников, моё сознание придумало какую-то сумасшедшую реальность. Я почувствовал, как дрогнули мышцы злица, исказившись кривой улыбкой. Я запрокинул голову, упираясь затылком в жесткую кору. Ладонями накрыл глаза.
- Посоветую тебе успокоиться, мальчишка, – пренебрежительно выдохнул «десятый всадник».
-Лучше бы я не вспоминал, что со мной случилось, - причитал я, не слыша никаких «советов», в наказание своей глупости я пару раз ударился затылком о дерево.
-Слушай, это начинает выводить меня. Прекрати ныть, – раздраженно потребовал аристократ. Но я старался его не слушать. Резким движением он дергает меня за руки, одновременно отнимая их от лица и заставляя меня встать перед ним ровно. Я пошатнулся, но, подперев спиной сосну, всё же, устоял. Опухшими от слез глазами я уставился на незнакомца. Он был высоким и сильным, от чего мне стало не по себе.
-Какая Вам разница! – я чувствовал – еще слово и я вновь заплачу. Я не плакал, когда умерла мама. Не плакал, когда умерла сестра. Нельзя себе позволять ронять слёзы над собственной смертью. Не могу же я быть настолько самовлюбленным….Что я такое говорю? Над собственной смертью?! Я уже смерился с этим?!
От собственных мыслей меня отрезвил удар. Жесткой рукой незнакомец ответил мне пощечину, оставляя на моей щеке приличные следы от недюжего удара. Голова невольно повернулась по направлению пощечины. Челюсть неприятно ныла. Незнакомец же остался невозмутим, лишь убедившись, что я молчу, он решил дать себе волю на слова.
-Признай же, мальчишка. Ты мертв. Тебя никто не видит и не слышит. Можешь подойти поближе. Может, признаешь в этом месиве своё личико… - с ухмылкой парень толкнул меня. Я спотыкнулся обо что-то и налетел прямо на мужчину, который не останавливаясь орудовал лопатой. И не просто налетел! Я прошел сквозь его грязное тело и рухнул на землю, рядом с собственным, так безжалостно изуродованным. Посмотрел на «себя» и ощутил вновь подступающую тошноту. На стертом об асфальт лице было сложно узнать даже намеки на прежние черты. Нет, иначе. Лицо было узнать просто не возможно. Я отдернулся от трупа, закрывая глаза и отворачиваясь. В горле встал ком от отвращения и страха, как и несколько минут назад. Я поежился, так и не вставая с земли.
-Не похож, – сказал я, стараясь убедить этими словами, прежде всего, себя самого, - Лицо опознать нельзя, а значит - это может быть кто угодно.
-На нём твоя форма, - отрезал парень, подходя ко мне.
-Полгорода ходит в таких же формах! – возразил я, но уже сам потерял веру в свои слова.
-У него волосы такого же цвета как у тебя, – не останавливался незнакомец. Я с ненавистью смотрел на него, но он только пожал плечами. Парень сел на край ямы, которая стала уже заметно глубже, и свесил ноги.
Всё лучше, всё явственнее я понимал, что он прав. Но кому захочется верить в такое?
-Но это не я… - уже не так уверенно говорил я. Бросил еще один короткий взгляд на тело и тут же отвернулся.
-Если это не ты, то тебе надо бы уйти отсюда. А то может он, - беловолосый кивнул на убийцу, - сейчас придет в себя ещё и тебя убьёт.
Я не понимал его логики совсем.
-Уйти?
-Да, конечно уйти! Давай, парень. Спасайся! Беги от маньяка! – юноша почти кричал. Со смехом он встал, дернул меня за локоть и куда-то толкнул. – У тебя еще есть шанс спастись!
Я, совершенно сбитый с толку, послушно сделал несколько шагов. Шагнул быстрее, почти побежал. Лишь раз обернулся и помчался прочь. Испуганно озирался, думая, куда бы выбежать и как бы выбраться из леса. Мне в след звучал смех.
Внезапно ноги застыли, и я кубарем полетел на землю, не способный пошевелиться. Ныли ребра и спина, ушибленное колено. Но я не мог пошевелиться. Все конечности неприятно покалывало от холода. Смех приближался и вскоре звучал над самым моим ухом. Незнакомец присел и потряс меня за плечо, не торопясь убирать руку от меня, он несильно сжал мой локоть. Все чувства сразу вернулись, но я не спешил вставать с земли.
-Не бегается? – насмешливо спросил парень и встал.
-Что со мной?! Почему я не мог пошевелиться?!
-С чего ты взял, что я знаю ответ? – на лице юноши появилось наигранное негодование.
-Потому что Вы мне предложили бежать! Вы издеваетесь!
Наконец лицо у парня стало серьезным и непроницаемым, даже немного заскучавшим.
-Грех не издеваться. Не каждый день выпадает честь встречать новичка. Забавное зрелище. Такой жалкий, беспомощный, напуганный. Почти все мы такими были. Почти…. Давай руку, встать помогу, – юноша протянул мне свою руку. Я немного недоверчиво посмотрел на него, но принял помощь и встал наравне с незнакомцем. Зачем-то отряхнул одежду. Хотя, она была совершенно чистой. Привычка.
-Кто ты? – спросил, всё еще недоверчиво поглядывая на юношу.
-Я – Князь, – произнес тот, с усмешкой кланяясь и делая руками какие-то вычурные жесты, подобные тем, что я видел в фильмах о средневековых временах. Разве что выглядело это всё с ярко-выраженным преувеличением. Юноша вновь встал прямо. - Это не титул. Прозвище. Обращаться прошу уважительно, что означает на «Вы». Потому что даже по человеческим меркам я старше тебя на десять лет. В мои времена эта был очень весомый довод.
- Князь…Я мертв, да? – пальцы вновь начали леденеть, и я потер их о рубашку, надеясь разогреть.
-Без сомнений. – Князь внимательно следил за моими действиями. – Пошли обратно, пока тебя опять не скрутило.
Пытался окончательно смириться с мыслью о собственной гибели. Всё это безумно странно.
- Почему я еще…здесь?
-Ну-у-у. Вероятно это всё влияние Сатурна, проходящим третью фазу Меркурия, на Венеру и странном расположении туманных сияний в созвездии скорпиона….- немного задумчиво ответил Князь, но, коротко ухмыльнувшись, вернул себе заскучавший вид. – Шутка. Тебе пока не надо знать всех этих «зачем» и «почему».
Я обреченно помотал головой.
-Но почему же я не в аду и не в раю…или что там?
-Посмотри логике в лицо. Потому что ты здесь. Я же сказал. Тебе это пока не нужно знать.
-А почему этот…- я кивнул на мужика, - не видит и не слышит меня?
-Потому что он человек. Люди способны замечать наше присутствие, только если ты будешь слишком много для этого прикладывать усилий. Но всё равно не увидят. Может, просто вспомнят. Будут думать, что они слышали тебя. А это запрещено нашим кодексом. Завет, переданный нам от Совета.
-Значит, вас много?
-Не очень. Намного меньше, чем людей. Но по пальцам не пересчитаешь. Просто подожди. Совсем немного и ты сам всё увидишь. От силы год. Хотя к этому моменту мне надо будет кое-чем разжиться…
-Немного? Год? Вы шутите?
-Нет. Но и мне кажется, что год - это слишком много.
Мы подошли к мужчине. Тот закончил рыть, уже сбросил моё тело в яму и сейчас активно закапывал. Князь подошел к краю и взглянул вниз, еле слышно хмыкнув.
-Мог бы просто скрыться с места преступления, - заметил он, поворачиваю голову к убийце так, словно ему вот-вот должны были ответить. Я заметил, как будто в глазах Князя на секунду появился белый свет.
-Черт тебя….! – пьяно вскликивает тот, и вдогонку летят несколько нецензурных выражений. – Дьявол! Какого рожна я вообще тебя закапываю?!
-Вы очень несообразительный человек, - кивает ему князь, рукой расправляя подол пальто.
-Пьяный кретин! – орет водитель, и лопата летит в землю.
-Ах, нет! Ошибся я. Извольте. Виноват. Вы не отвлекайтесь. Закапывайте, закапывайте. Это ваша традиция. Иначе, могут найти…как тогда…
Мужчина наклоняется, хватает лопату и резко начинает копать с новыми силами. Я удивленно за этим следил.
-Как Вы это сделали! – удивленно воскликнул я.
-Меня он слышит. Вернее он думает, что у него в форме моих фраз идеи в голове образуются. Совершенно не нужное в моё время мастерство. Людьми повелевать запрещает кодекс, - многозначно объяснил Князь. – Но, кроме шуток, нужно будет натолкнуть его еще на пару дельных мыслей. Видишь ли, сейчас ты привязан к своему телу, поэтому, отходя от него на определенное расстояние, ты теряешь способность передвигаться. Твоя бренная плоть слишком плотно связана с душой. Но я - тот, чья душа свободна от любого мира. Будь то мир смертных, или мир теней. Поэтому я могу увеличивать границы твоего перемещения. Правда, не сильно. Всё равно связь между телом и душой сильнее. Разорвать эту связь довольно легко. Для многих катализаторами являются похороны. В случае с убийцей, нам нужно будет дождаться другого момента. Мне придется помучаться со всем этим. А этот сын алкоголя, между делом, уже десяток лет за подобное отсидел. На его плечах жизни семи людей. И тех, пяти, которых он прикончил по состоянию алкогольного опьянения после срока, он предпочитает закапывать. А я могу заставить его поменять отношение к делу. Согласись, я не принуждаю его, не управляю. Я лишь подаю идею…. Хождения против кодекса – ювелирная работа.
Но в моих глазах всё ещё читались вопросы, и Князь видел их.
-После некоторых манипуляций и похорон я буду обязан привести тебя к высшим жрецам.
-А что если я не хочу ни к каким высшим жрецам?
-Нет, ты, определенно, хочешь к высшим жрецам. И это не зависит от твоего мнения. Там, будет проходить ритуал, который определит - к какой из четырех фракции ты будешь принадлежать.
-Фракций?
-Да. Не перебивай. После ритуала, ты будешь свободным шаманом. Ну, насколько это возможно. А там уже тебя постигнут обычные заботы мира сего.
Я повел плечом. Ничего не понимая в разговоре, я предпочел посмотреть на своего убийцу. Он в это время уже закончил закапывать мое тело и принялся посыпать новоиспеченную «могилу» опавшими листьями. Князь заметил отстранение на моем лице и недовольно вздохнул, протерев пальцами переносицу.
-Ну и что тебе непонятно? Так, ладно. Разжую тебе всё по этим самым…полочкам, – Князь прошелся по «могиле» и встал напротив меня.– Уже несколько тысячелетий существует, так называемый, Совет. Я не могу точно сказать «кто» в него и сколько «их» туда входит, но личности они убедительные. Я видел только двоих. Может, их всего двое. Они - боги. Советники прошлого и будущего. Существа, которые совершенно не испытываю чувств. Могут спокойно направлять судьбы всего живого. Могут уничтожить всю жизнь во вселенной. Их власть безгранична и ненаказуема. Одно только их слово, и вся история перепишется от начала времен. Но мы их почти не видим. Всё, чего хочет Совет, мы узнаем от высших жрецов. Ну, конкретно мы. То есть - шаманы. Весь наш мир разделен на две части. На шаманов и паладинов. Так сложилось исторически. Такими нас создал совет. У нас разные цели. Чтобы выжить шаману невольно приходится переступать через законы паладинов, что карается у них смертью. Тоже самое, только в обратном порядке, касается и самих паладинов. Например - они, что бы выжить, убивают людей. Нам же это категорически запрещено. Да и не сторонники мы убийств. Но лично я не ярый противник паладинов. Но таких, как я, очень мало. Многие потеряли в борьбе с паладинами своих близких. А вы, жалкие люди, даже не видите, как война простирается прямо перед вашими глазами. Да вы, собственно, ничего не замечаете. Спасаетесь от вымышленных проблем и постоянно придумываете всё новые и новые. Такая суета, как в муравейнике. Ужасно.
Пока Князь говорил всё это, мужчина успел собрать свои вещи пойти прочь. Убийца несколько раз оборачивался. И только когда он повернулся последний раз, упираясь взглядом прямо в меня, я заметил странную вещь. Я не видел его лица! Полупрозрачное размытое пятно.
-Он не человек! – чуть ли не кричу я. – У него нет лица!
Юноша поворачивается ко мне слегка удивленным. Хмыкнул и усмехнулся.
-Нет. Он самый обычный человек. Это магия высших жрецов. Ни одному из нас не дано видеть лицо своего убийцы, так как, зная его лицо, ты, несомненно, захочешь отомстить. А месть несет за собой человеческую смерть. Как я уже говорил – нам запрещено убивать людей.
-Значит, Вы видите его лицо?
-Да. Но такая «роскошь» мне ни к чему.
Князь опустил руки в карманы брюк и пошел следом за мужчиной. Я сделал несколько шагов и почувствовал легкое покалывание в конечностях.
-Вы оставите меня здесь?
-Как трогательно…А что, если я скажу «да»?
Я проглотил свои слова. Действительно, а какая разница? Но он же что-то там обещал.
Князь остановился, повернулся ко мне лицом. Он едко ухмылялся.
-Как ты думаешь, этот пьяница заслуживает смерти?
Я впал в какое-то подобие ступора. К чему это?
-У меня был вариант поизощреннее, знаешь ли...но, ладно. Лучше пойдем простыми путями. Ты же еще не проходил ритуала. Да и , толком, ты еще не принадлежишь ни шаманам ни паладинам… Это действительно будет лучшим вариантом. Я переселю тебя в тело твоего убийцы.
Я опешил. И если бы само моё состояние, не позволяющее так просто прибегать к помощи словам, не давило на меня, я не сдержал бы возмущенных криков.
-О, не будь таким непробиваемым. Ты хочешь десять лет сидеть здесь и ждать, пока кто-нибудь случайно тебя не выроет? Неужели ты думаешь, что он побежит и сдаст себя органам правосудия?
-Нет, но… - начал я, но Князь совершенно не собирался меня слушать.
-Я вселю тебя в его тело. Частично, правда, это местами нарушит кодекс….Но у меня есть пара хороших методов обойти его. Я вселю тебя в его тело. Тебя, вернее его, мы убьем. Даже ломать голову не надо над методами. Этот идиот додумался остановить свой грузовик на трассе. Пусть, там тебя, ну, его, и собьёт какая-нибудь проезжающая машина. Вызовут врачей, увидят мертвое тело, привлекут полицию. Те попутно обыщут грузовик, обнаружат там лужи крови. Тут же начнется следствие, и далее по списку. Пару дней и твоё обнаружат.
Я внимательно вслушивался, удивляясь простоте придуманного плана. Удивительным мне казалось то, что звучало это так, как будто Князь придумывал план на ходу. Но придумывал дельно.
- И этот…совет…ничего со мной за это не сделает?
-Нет. Только если внезапно не придумает новых правил. А он не так изобретателен в последние три тысячи лет.
Что я теряю, собственно?
-Я согласен.
-Ещё бы.
Князь достал из кармана небольшой пузырек с какой-то едко-зеленой жидкостью.
-Как знал, - прокомментировал он, доставая из узкого горлышка деревянную пробку и протягивая пузырек мне. – Пей.
-Что это?
-Ой, да не всё ли равно? Ты уже умер. В крайнем случае, скончаешься ещё разок. Пей живее. Мне ещё твоего убийцу догонять. Когда перенесешься в его тело – не иди никуда. А то я тебя потеряю.
Я коротко кивнул. Взял предложенный сосуд.
-А сколько пить?
-Сколько хочешь. Желательно всё. Но нам не нужно добиваться излишнего эффекта, так что можешь особо не стараться и сделать всего глоток. Чем больше пьешь, тем дольше остаешься в чужом теле. Нам это не обязательно.
Я вновь кивнул и послушно сделал глоток. Не успел я опомниться, как тут же почувствовал, что с бешеной скоростью меня тянет к чему-то. Мимо меня проносились стволы деревьев, сквозь которых я проходил, как будто их и не было. Лишь за долю секунды я успел заметить спину убийцы и тут же тяжелой тушей, совершенно непривычной мне, я полетел на сырую листву. Это было не больно, но крайне неприятное чувство. Впервые в жизни я ощутил на себе всю правду фразы «в чужой шкуре». Я лежал где-то минуту, силясь побороть «собственный» вес. Собрался с мыслями, встал и протер лицо. Волну неприязни во мне вызвала сухая морщинистая кожа, покрытая щетиной. Я отметил, что у этого человека был большой приплюснутый нос, что, наверное, не особо красиво выглядело. А очки зачем? От них видно только хуже…
Меня потянуло в бок и, не найдя опоры, я вновь упал на землю. Изо рта жутко пасло алкоголем. Состояние просто ужасное. За свои шестнадцать лет я не проглотил ни капли спиртного. Не курил, не пил, не гулял поздно ночью, с незнакомцами не разговаривал, в авантюры не вписывался. Таким «правильным» меня воспитали. Ещё бы учился на «отлично» и вообще… На меня напала такая тоска и подавленность, что захотелось выть. Но я постарался держать себя в руках. Я мертв. Мертв. Это не исправить. А плакать от этого здесь и сейчас…что мне это даст? Ничего. Нужно быть сильнее этого
-Ты оценил всю сущность спиртного? – послышалось позади. За фразой последовал ехидный смешок. Я попытался что-то ответить, но язык не вязал и вырывался лишь сдавленное мычание.
-Не оценил, - прокомментировал Князь. Внезапно, картина перед глазами куда-то уплыла, и я оказался смотрящим на небо. – Весь плащ из-за тебя испачкаю. Ну, что ты делаешь? Лопату-то оставь здесь.
А я до этого даже не замечал, что в руках моих была лопата. Тут же выпустил ненужный предмет. Я оглянулся перед собой, с пьяным кивком перевел взгляд в сторону голоса и обнаружил себя взятым на руки. Забавно. Если бы не такая беспомощность, давно бы предпринял противодействия. Но раз я еле хожу…пусть тащит.
-Как в…Вы его дре…деж… держите? – я припомнил, что Князь был несколько…изящен, чтобы с такой легкостью поднимать настолько тяжелое тело. Но удивительнее того на мою память сразу пришлись воспоминания, как я пролетел водителя насквозь, даже не почувствовав его.
-Долго объяснять. – отнекался Князь.
-А как же… отпечатки рук? Это же опасно. Нет, давайте я сам пойду… - произношение слов казалось мне настолько сложным делом, когда пьяный рот водителя почти не поддавался моим стараниям.
-Ты не напрягайся. Тебе еще под колеса прыгать. И помолчи лучше.
-Пче…почему молчать?
-Ты меня раздражаешь.
Шествие продолжалось не очень долго, всё это время я созерцал серо-рыжее месиво, состоящие из листьев и облачного осеннего неба. Как и попросил меня юноша, я молчал. Мало ли какие колбочки он там ещё с собой носит. Когда картинка поплыла очередной раз, я постарался сфокусировать взгляд на стволе дерева. Вышло неплохо. Я куда устойчивее встал на ноги и сделал свои «первые шаги». Главное – не делать резких движений и не забывать переносить туловище за ногами.
В голову ударяет шум проезжающей мимо машины. Не смотря на пьянство, мужчина позаботился о том, чтобы его особо никто не примечал и не трогал. Грузовик, видимо тот, что сбил меня, стоял неподалеку на обочине. С капота была предусмотрительно стерта вся моя кровь.
-Странно, – протянул я, уже относительно неплохо совладея с телом водителя. – Почему он не вычистил весь грузовик?
-Это долго. Да и внимания привлекло бы немало.
-А Вы сказали, что я не мог мти…тим…см…. мстить.- слово вновь не поддавалось, поэтому, когда я его выговорил, оно звучало почти торжествующе. - Это поэтому я не вижу номеров на грузовике? – невзначай поинтересовался я.
-Да. Я их вижу превосходно.
-Но я не видел их и до того, как меня сл… сбили.
-Жизнь не глупа. Твоя смерть была очевидна.
Я откашлялся и посмотрел на дорогу. Ни одной машины не предвиделось на горизонте. На моем лице заиграла нотка отчаяния.
-Встань на дорогу. Здесь и так машины раз в полгода ездят, – скомандовал Князь, манерно махнув рукой в сторону указанного места.
Я послушно проковылял к дороге, встал, раскинув руки. Место было очень удобным для несчастного случая. Передо мной как раз дорога уходила вниз, благо чему не приходилось идти на «ухищрения», то есть – мне не пришлось прятаться где-нибудь в кустах, чтобы водитель не успел меня заметить раньше того, как шанса убежать у меня уже не окажется. Водитель в любом случае не успеет затормозить. Ко всему прочему, асфальт был мокрым и скользким от осенней листвы.
Мы стояли долго. Я слушал затихающее пение птиц и с тоской предавался почти пустым воспоминаниям. Иногда, слёзы комом подкатывали к горлу, но я не позволял им завладеть мной. Когда мысли вконец одолели меня, я решил отвлечься то них.
-А нельзя найти другого пути? Например, вы перережете мне горло? – не выдержал я. Даже внутренне переживать второй раз свою смерть, при чем абсолютно идентичную, мне крайне не хотелось
- Я же сказал, - раздраженно кинул Князь. – Мне нельзя убивать людей.
-Ну, давайте я перережу себе горло. Все решат, что этот мужчина покончил жизнь самобо…сам… самоубийством, не выдержав такой ноши.
-Из-за магии, присутствующей в эссенции, которую я тебе дал, такая смерть не позволит тебе выбраться из его тела. Не смотря на то, что суть одна и та же и эффект получится одинаковый, тебе придется ждать автомобиля. Законы магии таковы. В этом нет никаких моих интересов. Поверь, я уже готов найти способ тебя оживить, парень, и не встречать тебя ни сейчас, ни потом в обществе шаманов. Так что просто продолжи молчать. У тебя это неплохо получается.
Дело уже клонилось к вечеру. Я успел посидеть, полежать, побегать, отрезветь….Я успел столько всего сделать, но на горизонте, по обеим сторонам, не было ни одной машины. Сейчас я смотрел на уходящую вдаль дорогу.
К вечеру тучи рассеялись, и мне стало дозволенным наблюдать алый закат, частично отражающийся на влажной поверхности дороги. Лес, словно границы этой прекрасной картины, казался почти черным, на фоне неба. Прекрасный вид. Для фотографа. Но не для меня. Не для того, кто утром умер, днём сломал все стереотипы жизни, а вечером, переселившись в чужое тело, стоял и мерз весь вымокший на трассе.
Я молчал действительно долго. Мне стоило бросить лишь один взгляд, и словить в ответ взгляд Князя, чтобы понять, насколько сейчас было опасно говорить. И если слова не были единственным способом отвлечься от гнетущего состояния, я бы в жизни своей больше не сказал ему ни слова. Вообще бы не сказал. Слова так пусты и непосредственны, способны лишь отстранять сознание от серьезных идей.
Я решил сложить в голове картинку, представшего передо мной Князя. Он был мне незнаком и, если хорошо постараться, можно было бы хотя бы этим занять голову.
Князь являлся мне безумно странным. Когда он не бросал колкостей в мой адрес он выглядел совершенно серьезным, отрешенным и погруженным в свои мысли. Но его глаза, вне зависимости от интонации и выражения лица, совершенно не сочетались с возрастом его тела. В них читались мудрость, познание и смирение, что я невольно начинал чувствовать себя совершенно ничтожным существом. Было обидно, но большее мне в голову так и не пришло. Мысли вновь сменились тяжелыми воспоминаниями.
Сильный порыв ветра очередной раз пронзил меня до мозга костей, но я его не замечал, вновь утопая в своих размышлениях. Но тут от резкого порыва очки съехали чуть на нос. Я решил зацепиться за это «происшествие» и вновь уйти от болезненной темы.
-Мне холодно, – заявил я, оборачиваясь к Князю. Слабая попытка заговорить.
-Мне всё равно, - бесцветным тоном передразнил тот. Он лежал на крыше грузовика, свесив ноги и постукивая пальцами по металлической поверхности, в такт напеваемой мелодии. Попытка казалась проваленной
-Я готов ждать хоть десять лет, лишь бы было тепло и уютно. – решил продолжить я хоть какими-то словами заполняя бескрайнее пространство раздумий.
-А я не готов ждать десять лет. Ты нужен высшим жрецам сейчас.
-Зачем?
-Тебя это не касается.
-Если я им так нужен, то почему они не могли сами встретиться со мной?
Резко, Князь спрыгнул. Его плащ устрашающе развевался по направлению ветра. Решительными шагами он подошел ко мне, и его длинные сильные пальцы в один миг сжали моё горло.
-Не смей даже думать о высших жрецах в таком тоне, - резко проговорил он. Я старался вырваться из его хватки, но мне не хватало воздуха, чтобы заставить действеннее двигаться руки. Я краем глаза заметил внезапно приближающуюся легковушку. Свет её фар, неожиданно яркий, на миг ослепил меня.
Тело водителя, в которое меня так успешно «переселили» прямо на моих глазах перелетело через машину, а я, чьё горло так и сдавливалось пальцами Князя, остался на месте. Пальцы чуть ослабили свою хватку и я неуверенно вздохнул. Мои глаза расширились от удивления и непонимания.
-А я думал…Я тоже… - я посмотрел на неприятно-деформированное тело своего убийцы. Невольно вздрогнул. Неприятное зрелище. Пусть и не такое жуткое, как пережитое, при виде собственного тела.
-А он не станет такими… как мы? – немного обеспокоенно спросил я.
-Он? Нет, конечно. Не чувствую в нём ни грамма души отрешенного, – последнее слово сопроводил мой вопросительный взгляд. Князь нехотя пояснил. - Так мы называем друг друга. Не знаю, насколько это официальное именование, но мы все им пользуемся.
Я вновь демонстративно прокашлялся, в надежде, что пальцы меня отпустят. Никакой реакции.
-Может, Вы, наконец, перестанете меня душить? – в лоб «намекнул» я.
-Для тебя же стараюсь, - говорит тот, как ни в чем не бывало.
-И что же хорошего в этом удушении? – я не смог сдержать раздражения в голосе.
-Более твердолобого отрешенного я ещё не встречал. – князь провел свободной рукой по лицу. -Все учатся на своих ошибках, да? Ну, учись.
Рука отпустила меня, и я моментально осел на пол, вжимаемый в землю неведомой силой. И это душило куда больше чем пальцы аристократа. Это было страшное давящее чувство, куда сильнее того, что я испытал в лесу.
-Позволю себе повториться, что делаю кра-а-а-а-йне редко. Сейчас ты связан со своим телом и…
-Я понял, - выдавил я.
-…не пройдет обряд, что на земле является простыми похоронами…
-Я понял! Помогите, пожалуйста!
-…потому что астральный дух куда теснее связан с плотью, чем с невещественным миром…
-Я понял!
-Ничего ты не понял, - спокойно продолжает Князь.
-Я сейчас правда задохнусь! Сделайте что-нибудь! - уже истерично попросил я.
Князь раздраженно прицокнул языком, театрально закатив глаза.
-Постарайся в дальнейшем слушать меня внимательно и запоминать мои слова.
Его рука легла мне на плечо, и я моментально почувствовал, как легкие расправились, а притяжение почти исчезло. Я встал, переводя дух.
-Обещаю.
Вокруг началась суета, которую я не замечал до этого момента. Остановились уже три машины. Водитель легковушки истерично что-то доказывал. Вызвали скорую и полицию. Чем всё это дальше развернулось - мне было узнать не дано. Князь заставил меня идти обратно к «могиле».
Время, что шло дальше я помню довольно смутно. Оно не обременило меня каким-то особым смыслом и заставило вновь прогнивать мою душу от невозможности смериться со всем произошедшим.
Я сидел прямо на земле, а Князь удобно устроился на поваленном дереве. Шаман очередной раз попросил меня сохранять молчание, и я не стал больше пытать судьбу. Я помню, что мне хотелось спать, а в желудке ныло от голода, и это немало удивляло меня. Я-то думал, теперь такие человеческие нужды как сон и еда мне не грозят. Было ужасно скучно. От пережитого у меня в голове было одновременно и безумное скопище мыслей, то и дело влезающих друг перед другом и доказывая, что каждая из них важна. С другой стороны я сидел в прострации, совершенно ни о чем не думая. Такое странное сочетание состояний сбивало меня с толку. Но я решил, что это нормально для человека, который только днём умер.
В лесу было необычайно тихо. Ко всему этому приложился ещё и сумрак, создавая немного гнетущую атмосферу. Луны на небе не было, а сияние звезд скрывалось за охапками листьев. Это ещё больше нагоняло тоску. Я возил пальцем по сырой земле, стараясь что-то нарисовать. Палец касался земли, я чувствовал и её сырость, и неприятное ощущение сползающей грязи, но оставить хоть какие-нибудь неопределенные линии на земле мне не удавалось. Думаю, если бы у меня появилась попытка узнать ( а она была бы только одна) «почему всё так» закончилась предсказуемо – Князь терпеливо попросил меня молчать.
В итоге, всматриваясь в темноту и выискивая там какие-то силуэты, я задремал, прильнув к холодной земле. Подложил руки под голову и даже не заметил, как уснул. Несколько раз я просыпался ночью. Первые пару раз с надеждой, что всё произошедшее было глупым кошмаром. Но картина перед глазами говорила сама за себя, и с диким разочарованием и ощущением звериной тоски по прошлой жизни я засыпал вновь.
Глава вторая.
«Будет день, и будет пища»
На горизонте небо уже приобрело оттенок лазурного сапфира, а солнце едва выплывало из-за темных пластов земли. Вершины деревьев ещё совсем сонно колыхались от терпкого осеннего ветра. Над землей стелился туман, незваным гостем гулял по лесу, обволакивая белыми пеленами вековые стволы деревьев. В воздухе стоял влажный запах листьев и земли.
Первые песни запели ранние птицы, оповещая о наступающем утре и заставляя весь лес пробуждаться от томного сна. На листьях, словно разложенная вдохновленной рукой художника, была рассыпана роса, собирая в себя всю свежесть утра.
За всю ночь Князь так и не сомкнул глаз. Часто он ненадолго уходил, ничем не объясняя свои уходы. Так и сейчас.
Я проснулся, но Князя не было на своем привычном месте. Я протер глаза, одновременно зевая, и осмотрелся. Совершенно точно шамана здесь не было. Присел, обводя местность сонным взглядом. Никогда бы не подумал, что заночую в лесу. Раньше это обосновывалось моей нелюбовью к насекомым и диким зверям. А сейчас элементарным дискомфортом, холодом и голодом.
Заставил себя встать и походить. Все кости ныли от сна на жесткой холодной земле. Ну, кости – это образно. Не уверен, есть у меня там кости или нет. Хотелось бы верить, что есть. Должно же во мне быть хоть что-то от нормального человека. Вот только ситуация сама по себе отрицает все законы физики. Потому что газообразным веществом я себя не ощущаю, потому что могу смело и постучать по дереву, и удариться могу. Разве что некоторых предметов могу касаться, а некоторых нет. Так, например, ночью я задумался и нашёл удивительный факт. На грузовике Князь сидеть мог, а легковушка его не сбила. Почему?
В двух словах – здравствуй загадочный нелогичный мир.
Я прицокнул языком, словно бы моё немое возмущение всей неправдоподобности происходящего могло как-то от этого ослабнуть. Вышло же наоборот. Я сильнее задумался о том, что я совершенно ничего не понимаю в минувших событиях и лишь глотал злобу на своё бессилие. Прошелся по кругу, уже окончательно размяв ноги и сел на ночное пристанище Князя – поваленное дерево. Глазами нашел место захоронения своего тела и поёжился, едва припомнив. Какой неприятной массой всё это является. Передернул плечами, избавляясь от пробежавших по спине мурашек.
-Могли бы оставить хоть какую-то записку,. – уже не выдержал молчания и произнёс я, рассчитывая, что слова мои донесутся ветром до ушей Князя и тот с повинной придет ко мне. Мечты мечтами, но в ответ мне был лишь живой звук просыпающегося леса.
-И что мне делать? – растерянно крикнул я в пустоту.
-Ты просто кретин, мальчишка, – проворчал мне в ответ уже знакомый голос. – Даже наедине с собой ты не можешь перестать говорить. Мне пророчили твою молчаливость и покладистость. – Князь появился из-за деревьев, пальцами одной руки раздраженно массируя виски. Он выглядел, слабо говоря, уставшим. Под глазами залегли тени, а шаги, украшенные ещё вчера идеальной осанки, стали чуть шире и свободнее, как бывает, когда устаешь от долгой ходьбы.
-Я же ничего…
-Предупреждаю. Мысленное ли, моральное ли, устное ли, в одиночестве ли, - парень крайне раздраженно выделил последнее «ли», - твоё обращение будет непочтительным, или я решу, что оно непочтительно…пиняй на себя.
В этот момент лицо шамана выглядело действительно серьезным. И от этого мне на миг стало не по себе. Он тяжело выдохнул и резким движением выровнял складки плаща.
@темы: Мне бы только писать мемуары и марать писсуары, Многобуквенность , как первый признак шизофрении